Опасные клятвы - М. Джеймс Страница 62

Она вдыхает, и на короткую секунду мне кажется, что я ее расстроил. Что я попросил слишком многого, слишком грязного для красивой, нежной принцессы Братвы. Но тут, едва я успеваю спрятаться и сменить тему, она опускается на колени, ее руки скользят по ткани брюк моего костюма, поднимаясь вверх по моим бедрам.

— Вот так? — Бормочет она, наклоняя голову, проводя языком по боковой поверхности моего члена, слизывая свое возбуждение и мою сперму с размягчающейся плоти, до самого кончика, где все еще плещется сперма.

— О, гребаный Христос. — Ее язык слизывает последние капли спермы, а ее губы сжимаются вокруг него, и ощущения почти слишком сильны на моем сверхчувствительном члене. Не задумываясь, я запускаю руку в ее волосы и прижимаю ее рот к головке своего члена, пока мои пальцы выгибаются. — Ты снова заставляешь меня напрячься, боже…

Как бы в подтверждение этих слов, мой член дергается от ее губ, снова набухая, когда она продолжает облизывать его, поднимаясь и опускаясь по стволу, ее мягкий розовый язык слизывает всю сперму именно так, как я просил ее, только я не верил, что она действительно это сделает. Теперь ее губы снова скользят по кончику, по ее языку, и я тоже не могу поверить в это — в то, что я снова становлюсь твердым через несколько мгновений после того, как кончил в нее. Но я чувствую, как пульсирует мой член, как кровь приливает к нему так, что после такого сильного оргазма у меня кружится голова, и я уже ощущаю острую потребность снова испытать оргазм, на этот раз в ее рту.

— Так хорошо? — Шепчет она, на секунду отстраняясь от моего члена, но все еще проводя губами по набухшему кончику, и мой член туго покачивается перед ее лицом. — Так…

— Слишком много? — Язвительно спрашиваю я, крепко сжимая руку в ее волосах. — Почти. Но это слишком хорошо. Не останавливайся, милая, — пробормотал я, нежно прижимая руку к ее затылку и побуждая ее рот вернуться к моему члену. — Заставь меня кончить еще раз, вот так.

Это занимает не так много времени, как я мог бы предположить. Я думаю о моей сперме внутри нее, стекающей по ее бедрам прямо сейчас, о ее трусиках вокруг щиколоток, когда она стоит на коленях на полу и сосет мой член, о ее руке, скользящей по моему стволу, когда она обхватывает меня губами, и в моей голове нет ничего, кроме нее. Я знаю, что никто никогда не ожидал от меня верности в браке, меньше всего она, но ни одна часть меня не хочет никого другого и даже не может представить, зачем мне это нужно. Нет ничего, чего бы я хотел больше, чем ее.

Когда я снова кончаю ей в рот, она проглатывает почти всю сперму, немного задыхаясь, когда я запускаю пальцы в ее волосы и выплескиваю свою сперму ей в горло, больше, чем я мог бы подумать после того, сколько раз она заставляла меня кончать за последние двадцать четыре часа. И все равно, когда она слизывает с губ капающую с них сперму, глядя на меня широко раскрытыми голубыми глазами, я почти готов трахнуть ее снова.

Вместо этого я помогаю ей подняться на ноги, нагибаюсь и хватаю трусики, все еще лежащие на деревянном полу, насквозь пропитанные ее возбуждением и моей спермой после полета сюда.

— Я оставлю их себе, — говорю я ей грубым, полным похоти тоном, заправляя черные кружева в карман брюк от костюма, наклоняюсь и легонько целую ее в губы. На ее губах ощущается слабый привкус моей спермы, но меня это не волнует. — Давай я покажу тебе дом.

Ее рука скользит по моей руке, а другая поправляет юбку платья, и она кивает, глядя на меня такими голубыми глазами, что мне хочется дать ей все, о чем она только может попросить, и даже больше.

Я, без сомнения, влюбился в свою жену.

15

МАРИКА

У меня замирает сердце, когда Тео начинает проводить экскурсию по огромному особняку. Я с трудом сосредотачиваюсь, пока он рассказывает мне о предметах искусства, которыми он наполнен, и о примечательных деталях, связанных с ним. Очевидно, что он много работал над его дизайном, желая создать дом в стиле архитектуры и декора, которые были бы у него, если бы его семья могла жить в таком месте, когда они изначально были здесь. Он гордится им, и по праву, ведь он сам его спроектировал, и даже если он не строил его физически, он явно приложил руку к каждой части, которая не была вытесана из камня. Я знаю, что для него это очень важно… на этой земле его прабабушки и прадедушки и многие поколения до них трудились в домах, которые были гораздо меньше и проще, чем этот.

Мысль о детях не покидает меня, когда он ведет меня через первый этаж к задней части поместья. Я знаю, что он надеется именно на это, судя по тому, что он сказал мне, когда мы приехали, и чувство вины, поселившееся во мне после нашей брачной ночи, только усиливается, когда я вижу выражение его лица. Я должна была подарить ему детей, но планы Николая, в центре которых я нахожусь, делают это невозможным. Сейчас я должна думать в первую очередь не о том, что Тео хочет детей, что само собой разумеется, и что он хочет растить их здесь больше, чем в Чикаго, а о том, что мне придется продолжать делать вид, что я хочу того же, и при этом делать это совершенно невозможным. Но все, о чем я могу думать, это то, что я видела по дороге сюда.

Не знаю, как мне удалось сохранить нейтральное выражение лица, когда я увидела Адрика. Слава богу, я увидела его только после того, как мы с Тео закончили, хотя я не знаю, как долго он стоял и смотрел на нас.

Никогда раньше я не испытывала таких чувств, видя его. Как будто по позвоночнику пробежал холодок, а кровь превратилась в лед из-за выражения его лица. Он был так зол. Я и раньше видела такой