Изгнание и объятия - Кира Коул Страница 6

Низкий рокот его голоса посылает волну тепла по моему телу.

Было бы ложью сказать, что я не думала о нем, играя со своим вибратором. Было бы еще большей ложью сказать, что он не был главным источником моих последних фантазий.

Он попал в лазарет вскоре после того, как попал в тюрьму, и был совсем не похож на того Финна, которого я помнила.

Мы снова начали узнавать друг друга, как только он получил информацию о своей работе. То, что он почти каждый день вторгался в мое пространство, чтобы помыть пол и помыть окна, сделало невозможным избегать его, и он начал играть главную роль в моих снах.

Но я не собираюсь позволять чисто физическому влечению разрушить мою жизнь.

И я все равно не собираюсь. Ни единого шанса.

— Не то чтобы у меня было какое-то желание видеть тебя обнаженным, но тебе все еще нужна невеста? — Я наклоняюсь вперед, понизив голос. Мой взгляд падает на коридор, где взад-вперед расхаживает охранник. — Картер войдет сюда через несколько минут и проведет твой осмотр. Это означает, что если ты действительно хочешь невесту, тебе нужно перейти к делу и сказать мне сейчас.

Финн садится немного прямее, его брови ползут вверх по лбу. — Прости?

— Ты слышал меня. Если тебе все еще нужна фальшивая невеста, я в деле.

— Вау, придержи свой энтузиазм, — говорит Финн дразнящим тоном.

Это напоминание о том, что, чем бы это ни обернулось, для него это будет не более чем игрой.

Дразнящее напряжение в комнате спадает.

Его лицо становится серьезным. — Ты уверена?

Ни капельки.

— Да. Мне могут понадобиться кое-какие связи в Орегоне, и, если я правильно помню, у твоей семьи их много.

Финн кивает. Сейчас он настроен серьёзно. — Забери меня в день освобождения. Я выхожу в полдень. Через два дня. Последний шанс отказаться, Ава.

Я должна отказаться. Я должна сказать ему, что я временно сошла с ума и что я не знаю, о чем говорю. Я должна сказать ему все, что смогу, лишь бы избежать поездки с ним в Орегон.

Более умная женщина так бы и поступила. Она бы ему не доверяла.

Однако я не обязана ему доверять. Мне просто нужно извлечь выгоду из нашей сделки.

— Ава, медбрат, который влюблен в тебя, возвращается. Ты уверена, что хочешь пройти через это? — Тон Финна необычайно мягкий, его зеленые глаза изучают меня.

Не дай другому парню Бирна шанса причинить тебе боль.

— Я уверена. — Я встаю, надеясь, что к моим ногам скоро вернется чувствительность.

Весь этот разговор с Финном заставил мое тело оцепенеть. — И для протокола, он не влюблен в меня.

Финн фыркает, когда дверь в лазарет открывается.

Входит Картер, улыбаясь мне. Когда его взгляд останавливается на Финне, его лицо сжимается, как будто что-то забралось ему в задницу и умерло.

Я передаю ему блокнот и, не оглядываясь на Финна, направляюсь в свой офис, чтобы взбеситься.

Через два дня я, возможно, совершу самую большую ошибку в своей жизни.

Глава 3

ФИНН

Она не приедет. Она морочила тебе голову, когда говорила, что сделает это. Это все какая-то извращенная форма мести Деклану за то, что он снова вел себя как полный мудак.

Эти мысли вихрем проносятся у меня в голове, пока я стою в приемной, уставившись на сумку, полную вещей, которые когда-то были моими. Там выцветший бумажник с потрескавшимся удостоверением личности и пачка жвачки с просроченным сроком годности. На дне сумки позвякивают несколько монет. Золотая цепочка моей матери обвивает все это.

— Ну, поторопись, — говорит офицер Топп, входя в комнату и глядя на сумку, все еще находящуюся в моих руках. Он протягивает конверт. — Это твоя оставшаяся почта и выплата, которую тюрьма выплачивает тебе за то, чтобы ты начал новую жизнь.

Топп хихикает так, словно рассказал величайшую шутку в мире, когда я беру конверт. Я засовываю сумку под мышку, чтобы открыть конверт, и снова закрываю его, взглянув на новое удостоверение личности и кредитные карточки.

Я не удивлен. Учитывая, насколько папа одержим идеей захвата Орегона, он спланировал большинство мелких деталей. Оставить меня искать мою собственную невесту означало насытить его больное чувство юмора.

Три года в тюрьме без посетителей, а потом мне приходится просить людей об одолжении.

Да, папе бы это понравилось.

Прежде чем открыть пакет, я засовываю конверт в задний карман. Единственное, что я вынимаю, — мамину золотую цепочку и бумажник. Я засовываю бумажник обратно вместе с конвертом, прежде чем надеть цепочку и спрятать ее под рубашку.

Это единственное, что у меня осталось от нее.

Мое тело онемело, когда Топп вывел меня из приемной на дорожку, сделанную из сетчатого ограждения.

Ярко светит солнце, воздух теплый. Меня пронзает потребность продолжать двигаться.

Я не хочу останавливаться достаточно надолго, чтобы они сказали мне, что все это было жестокой шуткой. Что я на самом деле не свободен после трех долгих лет.

Мы проходим по коридору, прежде чем подходим к будке охраны.

Топп кивает другому охраннику, и дверь в заборе распахивается, открывая парковку.

Я в одном шаге от внешнего мира. В одном шаге от того, чтобы стать свободным человеком.

И все же на мгновение кажется неправильным пытаться сделать этот шаг.

Расправляя плечи, я все равно иду вперед.

Когда я ставлю ногу на порог своей свободы, где не был последние три года, тяжесть тюремного заключения спадает с моих плеч.

Хватит спать в цементной комнате на холодной кровати. Больше никаких ночей с криками в качестве саундтрека и страхом в качестве партнера по постели.

Сегодня ночью я засну на мягкой кровати, укрывшись теплым одеялом.

Сегодня ночью, второй раз за три года, я засну.

Это напоминает мне доброту Авы, когда она позволила мне переночевать в лазарете. Это была первая ночь, когда я выспался.

Но сегодня все будет по-другому. Сегодня я буду свободен.

Больше не будет охранников, приходящих по утрам, чтобы убедиться, что кровати заправлены должным образом.

Наконец-то я свободен.

За стенами тюрьмы солнце на моей коже ощущается по-другому. Лучи теплее, а ветерок сильнее. Аромат деревьев, окружающих тюрьму, доносится до меня, когда сверкающий черный седан останавливается у тротуара.

Окно опускается, и Ава натянуто улыбается мне, большие солнцезащитные очки со светоотражающими стеклами сидят на ее тонком носу.

Она не