Измена. Ты нас променял - Оксана Барских Страница 6

Прошла к сейфу и набрала заветный номер. Фух. Он не сменил код. Документы лежали в самом верху, а сбоку я вдруг заметила пачку долларов. Пальцы закололо, и я, недолго думая, забрала и их тоже, суя в сумку, благо, она была довольно вместительная. Компенсация за мои украшения, которые лежали в спальне.

– Ххх, – вдруг раздался, казалось, детский плач.

Я замерла, а затем обернулась и обомлела. Маленький Данилка сидел под столом, скрутившись в позе эмбриона и прикрывая уши. Глаза его покраснели, а лицо опухло от слез. И моя ненависть к Давиду и Ольге лишь усилилась, казалось, разъедая все остальные чувства кислотой.

– Почему ты тут, малыш?

Я присела на корточки, ощущая к нему жалость. Он ведь не виноват в том, что его родители – жестокие ублюдки, которые готовы предаваться похоти, не обращая внимания на то, что он всё слышит.

– Мама не отвела тебя в дальнюю комнату? – спросила я снова, когда он промолчал.

– Уйди, ты плохая, – захныкал Данил и оттолкнул мою руку, когда я попыталась вытащить его из-под стола, чтобы отвести вниз. Негоже ребенку слушать подобную похабщину.

– Что? – растерялась я.

– Ты плохая! – топнул он ножкой, продолжая сидеть и смотреть на меня исподлобья. – Ты запрещаешь мне видеться с папой. Ты злая тетя! Мама так говорит.

От его детской обиды меня будто смыло волной горечи. Так вот оно что. Данил всегда относился ко мне настороженно в те редкие минуты, когда я его видела. Ольга убеждала меня, что дети – это не мое, и я просто не умею с ними ладить, так что мне надо перестать страдать ерундой и пытаться забеременеть. Дескать, многие живут без детей и ничего. А на самом деле, она просто настраивала Данила против меня, пыталась через ребенка убить мою самооценку.

– Нет, малыш, я не плохая, – грустно прошептала я, попытавшись погладить его светлые волосики, внешностью он пошел в маму, но он глянул на меня зверенышем и пнул по ноге.

Я охнула, так как это было больно, но промолчала. Его поведение – отражений действий его родителей.

– Может, ты хочешь внизу мультики посмотреть? – сделала я очередную попытку, вот только зря я вообще задержалась. Не услышала, как скрипы из спальни утихли, а после дверь кабинета с грохотом открылась.

Я испуганно привстала с корточек и увидела на пороге Давида. Он был лишь в одних трусах. Тех самых боксерах, которые я сама лично купила ему.

– Что ты тут делаешь, Алевтина? Неужто ужин уже готов?

Голос его звучал насмешливо, а сам он облокотился рукой о косяк, демонстрируя свой накачанный торс и мускулистую грудь. Тренажерку он посещал регулярно, как и дзюдо. Раньше я с ума сходила по его крупному атлетическому телу, любила гладить его везде, особенно между ног, а сейчас во мне ничего не екнуло.

Стало мерзко от того, что я знала, над кем это тело было буквально пять минут назад.

– Как же второй заход, Давид? – ласковый голосок Ольги. С ним она становилась кошечкой без когтей.

Сама она появилась за спиной моего мужа, а затем ее руки обхватили его крест-накрест за торс. Кажется, она не удосужилась даже одеться.

– После, Оль. Я голоден.

Фраза прозвучала двусмысленно. Пошло. Омерзительно.

– Вы оба мне просто отвратительны, – практически выплюнула я, чувствуя, как гадко стало на душе от всей это ситуации. – Да какая ты мать после этого, Оль? Неужели тебе сына не жаль?

– Мама! Меня тетя Аля обижала! – крикнул вдруг Данил и выскочил из-под стола, кинувшись к ее ногам. Она стояла в моем пеньюаре, который я купила для того, чтобы удивить сегодня Давида. Удивила, это уж точно.

– Обижала? – хищно прищурилась Ольга. – Как?

И кинула почему-то острый взгляд на Давида, который даже не опустил глаза, чтобы глянуть на сына. У малыша его глаза, вдруг с болью подумала я.

– Запрещала папу папой называть! Сказала, что я ублюдок!

– Что? Я такого не говорила!

Я просто ахнула, пораженной наглой клеветой. Это ведь маленький ребенок, я такого не ожидала. Но ясно сразу, откуда ноги растут. Ольга пытается разрушить наш брак любой ценой, вот только не понимает, что его уже нет. Я не прощу ни ее, ни Давида, который не просто изменил мне, а сделал это подло и гнусно.

– Давид! Разберись с ней! – прошипела Ольга, подбоченившись. – Она уже совсем берега попутала, приструни ее!

– Иди-ка ты вниз, Ольга. Лучше, когда твой рот другим делом занят. Потом и покажешь мне, чему научилась на своих этих курсах.

Давид махнул ей пренебрежительно рукой, давая понять, чтобы баба попусту не болтала, и она вынужденно развернулась, потянула за собой ребенка.

– Папа! – прокричал он, отчего у меня даже сердце екнуло. Когда-то я мечтала, что наш совместный малыш так будет называть его, а этот большой и холодный дом познает топот детских ножек.

– А, Данил. Иди давай, поиграй с машинками, – слегка раздраженно отмахнулся от Данила Давид, а после мы остались наедине.

– Ты ублюдок, Давид, заставил ребенка ваши животные стоны слушать, как же я была слепа все эти годы, – горько усмехнулась я, жалея, что была такой дурой, что не успела убежать тогда, когда у меня была возможность.

– За языком следи, не твоего ума дела, что там с Данилом. У него родная мать есть.

– Неужели тебе не жалко его психику, Давид? Господи, – засмеялась я истерично, – какое счастье, что бог не дал нам детей. Боюсь представить, как бы ты сломал их. Ты же псих, настоящий псих.

– Что, задело? Ревнуешь? Понравилось, как настоящая женщина течет и наслаждается? Вот как баба под мужиком удовольствие получать должна, – хмыкнул он, но уже без той злости и агрессии, которую проявлял ко мне до этого внизу. Сразу видно, что он сексуально удовлетворен и расслаблен. В трусах штиль. После близости со мной я его давно таким не видела, отчего вдруг ощутила собственную женскую неполноценность. Гадство. Неужели моя самооценка и правда пошатнулась из-за предательства двух гнусных людей?

– Итак. На чем мы остановились, Алевтина? Ах