Сердце зимы - Хелена Хейл Страница 6

– Однажды и я спасла твоего папу, Дань, знаешь? Он висел на обрыве. Помнишь узкую тропу к плотине? Там еще совсем тонкие деревья растут.

– Конечно. Мы с ребятами называем ее Тропой смерти.

Мама хихикнула, и я сразу оживился.

– Вот там он и повис. – Мама посмотрела куда-то в сторону и улыбнулась. Перед ее глазами сейчас не было комнаты, она видела отца. – Так, и что Агата? Красивая?

– Ну… э-э-э… – замялся я. – Да. Очень.

– Подружись с ней, чего тебе стоит? – подбодрила мама. – Может, она еще и хорошая.

– Спасибо, мам. Я не хочу спрашивать деда, сделаешь это для меня?

– Конечно, солнышко, без проблем. Ладно, значит, глаза у тебя днем бегали из-за Агаты, – мама громко выдохнула. – Иди к себе.

– Спокойной ночи, мам. С днем рождения! – я улыбнулся и вышел.

В комнате было ужасно душно, я направил вентилятор на лицо, но так и не смог уснуть – ворочался и поглядывал на звезды через открытое окно.

Закрывая глаза, видел ее лицо, волосы и зеленый сарафан. Даже во сне она не отпустила меня – я гонялся за зеленым подолом ее юбки среди кукурузного поля, но так и не догнал.

Глава 3

Агата

16 июля, деревня, плиты

Каждые две минуты я стучала пальцем по экрану телефона, чтобы проверить, не звонил ли дедушка. Хоть и знала, что он, даже если распластается посреди огорода, скорее съест собственный палец, чем позвонит мне, и будет усердно пытаться вернуться в кресло и действовать самостоятельно.

Мы с ребятами сидели на раскаленных бетонных плитах. В джинсовых шортах задница горела. Плиты, которые давным-давно оставили после попытки выложить ими дорогу, находились ближе к пруду и правой стороне деревни. Я держала в руках шесть карт и решала, чем лучше пойти – сбагрить шестерки или завалить Бозину козырями. Парни из игры уже вышли, а у моей противницы осталось всего три карты.

– Что-то ты на себя не похожа сегодня, – заявил Дима.

Я удостоила его грозным взглядом. И решила избавиться от двух шестерок, одну из них Бозина покрыть не смогла. Фух! Победа не за горами, буби ей крыть нечем.

– Какие у нас планы? Я сейчас сдохну на этом горячем бетоне, клянусь, – вздохнула Настя, убирая мелированные волосы за уши.

В прохладные деньки мы всегда торчали на плитах. Но в жару здесь не было даже намека на тенек. Плиты были наложены ярусами, и на верхних «этажах» было удобно прятаться от гусей.

– Может, искупаемся? – предложила я.

– Давайте. Мы с Димоном захватим скутеры и поедем, – кивнул Виталя.

– Мы вас с Настей тут подождем.

Виталик улыбнулся мне кривозубой дружелюбной улыбкой, достал пачку сигарет, прикурил, поделился с Димоном и предложил нам. Мы с Настей отказались. Виталику казалось, что с сигаретой в зубах он выглядел крутым, этаким героем из кинофраншизы «Неудержимые», но на деле эффект был обратный.

В целом по меркам общества Виталик считался ни рыба ни мясо. Вроде красивые светлые волосы, большие карие глаза, рост о-го-го, но вот нос и зубы его подвели, да и фигура жилистая – сразу ясно: если намеренно не станет набирать массу, останется дрыщом. Димка же был прехорошенький, но слишком уж слащавый. Пухлощекий, голубоглазый, невысокий и нерасторопный.

Покуривая, вразвалочку парни пошли по домам за своими транспортными средствами, а мы с Настей, превозмогая жар от плит, легли на спину и уставились в небо. Облака сегодня казались карикатурными, словно кто-то слепил их из ваты и подвесил на веревочки – так низко плыли они. В детстве я верила, что на облако можно прилететь и посидеть на нем. Даже мечтала запрыгнуть в вертолет и приземлиться на облако с вещами, да пожить там месяцок-другой. Когда умер отец, я решила, что он там, на облаке, видит меня и машет каждый раз, когда я поднимаю взор к небу. Теперь я знала, что облака – всего лишь часть в цикле круговорота воды. Такие же недолговечные, как счастье или жизнь.

– Смотри, это в форме сердца! – показала пальцем на облако Настя.

Я всю эту романтику не воспринимала, да и фантазия у меня была что у дуба – никакая, но облако и впрямь напоминало сердце. Мысли мои возвращались во вчерашний день, как бы я ни пыталась их прогнать. Лицо того парня, его наглость и внезапное появление – я думала о нем всю ночь, но так ничего и не придумала. С кем не бывает? Каждый день ведь в чьем-то окне объявляется интересный персонаж.

– Агат, о чем думаешь?

Еще одна. Не любила я эти разговоры по душам. Но Настя – единственная, кому я могла доверять в деревне.

– Вчера один тип свалился с моей крыши, – сказала я, и случившееся стало более реальным. Ночью казалось, что это плод моей фантазии.

Настя поднялась на локти и закрыла своими волосами солнце, склонившись надо мной и сверля глазами цвета чистотела.

– Что?!

Пришлось разъяснить.

– Хм… – Настя задумалась. – Наверное, он из тех москвичей, что на левую сторону приезжают.

Мы с Настей скорчили рожицы.

– А он… красивый? – тихо спросила она, будто кто-то кроме птиц или кротов мог услышать нас в этой глуши.

Я посмаковала ее вопрос, воспроизводя образ Дани. В деревне мало было парней моего возраста или старше, в Курск я выезжала редко и ни с кем не успевала познакомиться. Единственным мужчиной, которого я считала привлекательным, был Аарон Тейлор-Джонсон, но вряд ли наши пути когда-нибудь пересекутся. Так бы я научила его жизни в деревне. Но вот проблема – этот Даня был чертовски похож на Джонсона.

– Не урод, – выдавила я.

– Из твоих уст прямо-таки комплимент, – хихикнула Настя. – Ой, какие у тебя сережки красивые! Ты разве их в Курске брала?

Я аж выпрямилась. Дурная голова, совсем забыла снять серьги!

Была у меня отдушина, тайное хобби, которое я лелеяла и берегла от глаз посторонних, и вот, этот Данил совсем с толку сбил! Я увлекалась эпоксидной смолой. Папа как-то закупил смолу и отвердитель, мечтал сделать красивый обеденный стол – да все, что успел, это показать мне, как правильно ее разводить на примере небольшой картинки. Даже дедушка не знал о моем занятии, хоть и постоянно возмущался неприятному запаху. Летом я работала в лесу, а в холодное время – в сарае. Делала сережки, расчески и прочие безделушки с сушеными цветами. Например, сережки, которые на мне, – кружочки-висюльки с незабудками внутри.

– Д-да, в Курске и взяла. Ты тогда в косметическом задержалась.

– Покажи в следующий раз магазин,