Правило Шестьдесят на Сорок - Элли К. Уайлд Страница 57

Я смеюсь и слегка толкаю его плечом.

— Серьезно, мне было совершенно плевать. Просто еще одно бремя.

— Ты была близка с родителями?

Я с трудом прочищаю горло.

— С мамой. Все это сложно, но сложнее всего — летние каникулы. Она прирожденный садовод — возможно, до сих пор — и в детстве это было нашим общим занятием. Сначала она разрешала только полоть сорняки. Показывала, какие сорняки можно вырывать, а какие цветы привлекут больше бабочек, если их оставить. И все эти моменты сводились к тому, что она сидела на траве, рассказывая истории, пока я работала.

— Ты навещала тот сад в питомнике? — медленно спрашивает Тео. — Это помогает?

— Да, это странно. Она научила меня всему, что знаю. Это… доказательство того, что она действительно существовала. Не выдумка, иначе я бы ничего не знала, — я до последнего сдерживаю слезы.

— Ты думаешь о том, чтобы связаться с ней?

— Иногда. После тяжелого дня. В праздники, — признаюсь я, и на его лице появляется ужас. Я понимаю, что Тео представил меня одинокой, поэтому добавляю: — Не переживай. Дженна никогда бы не позволила этому случиться. Она всегда берет меня с собой домой. Так что получаю место в первом ряду на ее семейном представлении.

— Хорошо. Это хорошо, — тихо говорит он.

— Честно говоря, я стараюсь не думать об этом слишком много. О том, как они отказались от меня. Это тяжело — понимать, что ты ничего не стоишь.

Я делаю несколько шагов, прежде чем замечаю, что Тео остановился. Но, обернувшись, вижу, что он снова идет ко мне, кладя руки на плечи.

— Джуди. Ты безусловно ценна, — горячо говорит он. — Может, они были слишком слепы, чтобы это увидеть, но это их проблема, а не твоя. И вокруг множество людей, которые не ошибаются так катастрофически.

Мои глаза блестят, несмотря на все усилия. Я жажду в это верить.

— Эй, — тихо говорит Тео, наклоняться, чтобы оказаться на одном уровне со мной. — Дженна только что высказала все, что я натворил. Финн тоже, и поверь, за этот спектакль он получит порцию. Диана поддерживала меня, когда… тоже был дураком. Серьезно, напомни показать ее голосовое сообщение. Я почувствовал себя проблемным ребенком. Ларри, возможно, и самый ворчливый человек на свете, — после меня, конечно — но говорит о тебе так, будто можешь превратить воду в вино. Если это так, дай знать — я найму тебя для ресторанов. Ты сэкономишь кучу денег, — он приподнимает мой подбородок, когда из уст вырывается смешок. Тео наклоняет голову. — А вот я. Бывший идиот, который быстро понял, что все становится лучше, когда ты рядом.

Я не понимаю, как когда-то ненависть к нему могла быть настолько сильной.

— И не забывай про Петунью. Она точно считает, что ты чего-то стоишь, иначе бы просто умерла с голоду.

Не задумываясь, не останавливая себя, я делаю шаг вперед, прижимая лоб к его груди и обнимая за талию, как в последний раз. Тело Тео становится источником тепла, каждое мгновение запечатлевается в памяти — ритм сердца, я легкий древесный аромат, который нужно запомнить. Этот запах окутывает разум, наполняя меня одновременно дремотой и удивительной бодростью.

На мгновение Тео замирает, но затем он делает шаг навстречу, обнимает меня, одна рука теряется в волосах на затылке, другая обнимает за пояс, прижимая к себе так, что я чувствую каждое его ребро, каждую мышцу — все существо соприкасается с моей кожей. Его подбородок опускается на макушку, а затем Тер медленно целует мои волосы. Я хочу остаться в этом моменте, в его защите, в этом облегчении, в нарастающем тепле, в ощущении близости.

Я выдыхаю, прижимаясь к нему. Не могу отпустить, не сейчас, поэтому слова вырываются с трудом.

— Спасибо. Я не понимала, как сильно нужно было это услышать. Иногда я чувствую себя такой одинокой. Ничтожной.

Он делает глубокий вдох, дыхание касается макушки, и Тео крепче прижимает меня к себе.

— Ты совсем не ничтожна. Я никогда не говорил ничего более искреннего.

Я верю, действительно верю, потому что он не стал бы так говорить, не чувствуя этого искренне. Рядом с Тео я никогда не чувствую себя незаметной. В сознании не остается ни тени сомнения — я просто растворяюсь в нем, в чувствах.

Мы остаемся в объятиях, не двигаясь, пока ноги не перестают меня удерживать. Неохотно отстраняюсь, чувствуя пробуждающуюся осознанность — словно каждая клетка теперь знает, что значит быть в его объятиях, ощущать их вес. Еще больше. Дай нам больше, верни обратно. Ближе.

Я не знаю, что происходит между нами, правда не знаю. Не понимаю глубины его чувств и смогу ли когда-нибудь признаться в своих. Все это ужасает. Рождает желание спрятаться, но одновременно делает невозможным разорвать связь.

Тео проводит пальцами по моим волосам.

— Эй, а насчет правила о запрете держаться за руки. Оно все еще действует?

— У нас нет правила о запрете держаться за руки, Тео.

— Да?

Я решаю сделать это ради него. Беру руку, переплетаю теплые пальцы со своими, сжимаю, когда в его глазах появляется мягкость. И слегка тяну за собой.

— Пойдем. Я умираю с голоду.

* * *

Изредка тишину нарушают случайные прохожие, спешащие по темному набережному пути. Мы с Тео сидим на скамейке у реки, поглощая гораздо больше пиццы, чем следовало бы. Он так увлеченно описывал десять вариантов, что я просто не смогла выбрать.

Я полностью теряю ощущение времени. В любой момент могу проснуться от сладкого сна, потому что странно ощущать себя такой гармоничной, такой приземленной, свернувшись на скамейке под тяжестью его руки. Я крепко держу Тео за руку — с тех пор, как пальцы сплелись почти два часа назад, так и не смогла их разъединить — или, может быть, это он не позволил. Трудно сказать. Уже поздно, и я устала. Но мы упорно поддерживаем разговор, вытягивая из ночи каждую минуту.

Тео касается моей правой брови.

— Откуда шрам? Я его никогда не замечал.

Я прижимаюсь головой к его бицепсу, уютно устроившись под плечом. Шрам тонкий и белый, почти незаметный, виден только вблизи.

— Я сбежала с Дэйвом, когда мне было двенадцать, и упала со скейтборда. Разбила лицо и сломала руку. Мама плакала неделями.

— Ты была проблемной девочонкой, — произносит он.

— О, да. Мы оба. Я хулиганила в школе, устраивала вечеринки, когда родителей не было дома — представляешь.

Он гладит мои пальцы с улыбкой на лице.

— Меня это совершенно