Жестокие клятвы - Джей Ти Джессинжер Страница 52

Но это только начало. А пока я собираюсь трахнуть ее.

25

РЕЙ

Он вырывается, переворачивает меня на живот, ставит на колени, затем погружает свой все еще твердый член обратно в меня с рычанием, которое звучит по-звериному. Схватив мои бедра обеими руками, он снова начинает толкаться.

Уткнувшись лицом в пододеяльник, я вздыхаю от счастья. Его смех мрачный и понимающий.

— Да, девочка. Мне это тоже нравится.

Меня коробит упоминание этого слова из семи букв, но я отвлекаюсь, когда он протягивает руку и начинает ласкать мою киску, пока трахает меня, пощипывая клитор и скользя пальцами по всему месту нашего соединения. Я стону и закрываю глаза, отчаянно цепляясь за одеяло. Он говорит что-то по-гэльски, короткое, рычащее слово, затем трахает меня сильнее.

Хотя я полностью обнажена, со шрамами и всем прочим, я не чувствую неловкости. Все мое сознание сосредоточено на моем теле и на том, что он с ним делает. То, как он великолепно заставляет меня чувствовать. Пока он не протягивает руку назад и не нажимает своим влажным большим пальцем между моих ягодиц. Я вздрагиваю, напрягаясь. Мои глаза широко распахиваются.

— Полегче, гадюка, — мягко напевает он. — Помни, ты всегда можешь сказать “нет”.

— Я всегда могу воспользоваться той ручкой на тумбочке, чтобы проколоть тебе яремную вену.

— Пока я не услышу ”нет" или ты не сообщишь, что еще ты хотела бы, чтобы я сделал, я развлекаюсь с твоей идеальной задницей.

Замедляя движения бедрами, он начинает нежно поглаживать большим пальцем чувствительный бугорок плоти взад-вперед. Круг за кругом, снова и снова, он ласкает мою дырочку, пока я пытаюсь решить, потрясающе ли это или я собираюсь взбрыкнуть и пнуть его в подбородок.

После нескольких затаивших дыхание мгновений я выдыхаю, — Потрясающе.

Когда чувствует, что я расслабляюсь, он рычит: — Черт возьми, ты великолепна. Моя сладкая девочка. Я бы убил целую армию ради тебя. Я бы сжег дотла империи и сложил все их золото к твоим ногам.

Я вздрагиваю и зажмуриваю глаза, пряча лицо в одеялах, чтобы он не видел, как сильно мне нравится, когда он так говорит. Как глубоко это затрагивает меня.

Он разрывает узел мышц и скользит большим пальцем внутрь меня, успокаивая меня мягкими словами, когда я задыхаюсь. Мне требуется мгновение, чтобы расслабиться, но затем я отталкиваюсь от его руки, и он одобрительно рычит. Он протягивает другую руку и гладит мой пульсирующий клитор.

— Скажи мне, чего ты хочешь, милая, — говорит он хриплым голосом. Я отвечаю, не задумываясь.

— Еще. Я хочу большего. Я хочу тебя всего.

Я хотела сказать “этого”, но вырвалось “тебя". Есть небольшая разница в значении, и он ее не упускает.

— И ты получишь меня всего, жена, — говорит он, трахая сильнее. — Теперь кончай на мой член.

Он теребит мой клитор, посылая ударную волну удовольствия по всему телу. Тяжело дыша, я стону в одеяла, мое лицо горит от звуков, которые мы издаем, когда наши тела соприкасаются.

Сквозь стиснутые зубы он говорит: — Ты на ощупь как шелк. Влажный, горячий шелк. Господи. Давай, детка. Кончай за мной.

Когда мои твердые соски упираются в одеяло, а его палец и член заполняют меня, я со всхлипом кончаю. Он стонет. Движение его бедер замедляется. Его толчки становятся медленными, а затем и вовсе прекращаются, когда я сжимаюсь в конвульсиях вокруг его бедер.

Он шепчет: — О, черт, гадюка. Я чувствую это. Это чертовски потрясающе. Ты кончаешь так чертовски сильно.

Я снова всхлипываю, дергаясь, мое тело полностью выходит из-под контроля. Я чувствую себя бескостной, как будто единственное, что меня удерживает, — это огромный пульсирующий член, вокруг которого я бьюсь в конвульсиях.

Он перемещает руку, сжимающую мое бедро, дальше вверх по моему телу, скользя ею под мою грудь, чтобы он мог ласкать ее и пощипывать мой сосок. Я прижимаюсь к нему, умоляя о большем. С мрачной усмешкой в голосе он говорит: — Тебе нравится, когда я играю с твоими сосками, пока трахаю тебя, не так ли? Тебе нравится мой член, и тебе нравится кончать на меня, когда я тебе говорю, потому что ты совершенна, ты великолепна и ты вся, блядь, моя.

Я не понимаю, как мы сюда попали. Я не могу понять, что этот человек, рычащий все эти грязные вещи, — мой муж. Я не могу осознать всю чудовищность всего этого, потому что только этим утром я собиралась с духом, чтобы отправить Лили в ее семейную жизнь, но теперь я здесь, лицом вниз на гостиничной кровати, и меня оскорбляет сексуальный, сумасшедший ирландец, который мне даже не нравится. Или, по крайней мере, я говорю себе, что это не так. Альтернатива невообразима.

Внезапно, ни с того ни с сего, я разрыдалась. Я зарываюсь лицом в одеяло и плачу, как новорожденный младенец, колотя кулаком по матрасу, потому что так сильно ненавижу себя за это. Потом я больше не лежу лицом вниз, потому что каким-то образом сижу на руках Куинна, и он укачивает меня, что-то бормоча мне в волосы.

— Все в порядке, девочка. Здесь, со мной, ты в безопасности. Ты в безопасности.

Он сжимает свои большие руки вокруг меня, крепко прижимая к себе. Я плачу у него на груди, пряча лицо и сгорая от стыда, когда беспомощно цепляюсь за него. Я свернулась калачиком у него на коленях, его ноги обвились вокруг меня, так что все его тело обвилось вокруг моего.

— Мне жаль.

Обхватив мою голову рукой, он выдыхает и целует меня в плечо.

— Не будь чертовой идиоткой. Тебе не нужно извиняться.

— Я не знаю, что произошло.

Он хихикает.

— Я расскажу тебе, что произошло. Я ослепил болотную ведьму своим членом, она погрузилась в сон, и впервые за столетия ты проснулась настоящей.

Шмыгая носом, я вытираю нос тыльной стороной ладони и прерывисто вздыхаю.

— Боже, ты самонадеянный осел.

Он утыкается носом в мою шею, шепча: — Но я прав.

По крайней мере, в одном он действительно прав. Я правда чувствую себя в безопасности в его объятиях.

Что за женщина плачет во время секса? Я скажу вам, какая именно: слабая. За все годы, что Энцо издевался надо мной, я никогда не позволяла себе плакать до тех пор, пока он не оставил меня одну истекать кровью.

— Lass. (с гэльского. девочка)