Виновная - Карен Робардс Страница 5

своего черного костюма с юбкой, только делая мокрые пятна еще больше, и пыталась оттянуть белую мокрую футболку от груди, чтобы она не облегала ее слишком тесно. И в тоже время она замечала все: большой, с высоким потолком зал, обитый деревянными панелями, склоненные головы адвоката и его подопечного, которые разговаривали над желтым блокнотом линованной бумаги, устойчивый ропот разговоров и шорохи движений с трибун, сырой запах множества зажатых влажных тел, с быстрым проблеском удовлетворения. Это был ее мир, мир который она создала для себя из ничего, только благодаря своей целеустремленности. Знание того, что она сейчас принадлежит всему этому, что она из хороших людей, вызвало у нее слабую улыбку. Идя немного ровнее, она вернулась к реальности, в чем ей помогли ее натирающие, трижды проклятые, туфли. Цена этих туфлей на шпильках была подходящей для нее, они были черными и из настоящей кожи и определенно подходили под ее секондхендовский костюм, но Боже, как же больно. Все, что она могла — это стараться не хромать.

«Нищие не выбирают», — как говорила ее последняя и наименее оплакиваемая приемная мать. В этом месяце она оплатила аренду, и коммунальные услуги, и няню, и минимум по ее карточке Виза, заправила машину и купила Бену новые кеды. Теперь, за шесть дней до первого октября — зарплата была два раза в месяц, первого числа и пятнадцатого — она была ужасающе близка к голодной смерти. И так было каждый месяц, так что она имела очень маленькую, почти нулевую сумму денег на рабочую одежду. Самым сложным было то, что для достижения цели она должна выглядеть как профессионал. Успешный профессионал. Поэтому по необходимости она обращалась к «eBay»[10]. Но, как и все в этой жизни, покупка дешевой одежды и обуви имела свою цену, и сейчас ценой были натертые до мяса пятки.

Минутная стрелка на больших, круглых часах, висящих над дверью в холл, через который вели подсудимых, неумолимо двигалась. Было ровно девять часов.

К черту туфли. Их надо снять.

— Осторожно, он идет, — Брайан практически толкнул ее через низкую вращающуюся дверь, которая отделяла трибуны от судебного помощника с каменным лицом, который повернулся лицом к залу и вытянулся.

— Всем встать, — прогрохотал он, предупреждающе глядя на Кейт и Брайана, которые занимали места в последний момент. Все остальные стояли, поэтому они остались на ногах и стали смотреть вперед, на открывающуюся дверь.

— Заседание суда объявляется открытым. Председатель — Его честь судья Майкл Моран.

Пока судья Моран — «Моран-Идиот»[11], как его называли ассистенты окружных прокуроров — вышагивал, его черная мантия хлопала по тучному телу, его круглое румяное лицо под короткими седыми волосами уже было уставшим и помятым, несмотря на девять часов утра, в руке была кружка с горячим кофе. Кейт быстро бросила зонтик на пол, положила портфель на стол и постаралась выровнять дыхание. Вместо того, чтобы смотреть на судью, занимающего позицию Бога за полированным деревянным столом, она обратила внимание на сторону присяжных, справа от себя. Четырнадцать человек: двенадцать присяжных и двое запасных, выглядевших старше нее, белых женщин, как раз то, что ей нужно. Дело в том, что судили за вооруженное ограбление, ничего необычного для Филадельфии, но подсудимый, Джулио «Маленький Джули» Сото, двадцатитрехлетний уличный панк, сильно избил женщину за кассой магазина, она провела пять дней в больнице. Степень жестокости, по определению Кейт, была просто невообразимой и свидетельствовала о том, что человек опасен. Она отказалась совершать сделку о признании вины. Штат[12] — во главе с ней — просили наказание не менее двадцати лет.

Неудивительно, что подсудимый воспользовался своим конституционным правом на суд присяжных. Но это ему не поможет. У нее были все улики против него: от очевидцев до отпечатков пальцев с пленки камеры слежения, и, несмотря на то, что он надеялся на чудо, оно придет не скоро.

— Доброе утро, — сказал залу судья Моран. Тон был кислым. Кейт предположила, что он любит дождливые понедельники не больше, чем все остальные. Слева от стола, за своим компьютером, сидела Салли Тонер — судебный секретарь — полная блондинка, чуть за пятьдесят. Ее пальцы бегали по клавишам, записывая приветствие судьи, так же как запишут все, что будет сказано в этом зале сегодня.

— Доброе утро, Ваша честь, — нарочито бодро проскандировали в ответ Кейт и адвокат противной стороны. Такой синхронизированная светская беседа на юридических факультетах обычно не изучалась, но большинство юристов все же пользовались ей. Со временем Кейт уверилась, что это происходит так же машинально, как заискивание перед судьей.

Судья Моран кивнул и уселся в высокое кожаное кресло, осторожно поставив кофе на стол и взяв кипу бумаг, протянутых ему помощником. Это было разрешением сесть всем остальным, что Кейт сделала с огромным облегчением, потихоньку немного вытащив ноги из туфлей. Судебный помощник повернулся к залу с обычной речью о том, что они собрались в этом зале этим утром по делу «Штат Пенсильвания против Джулио Хуана Сото» бла-бла-бла. Кейт перестала его слушать.

Как только появится возможность, сразу наклею Банд-эйд[13] на мои бедные пятки. Она всегда носила его с собой в портфеле.

С тех пор как она носит чулки, это стало требовать похода в дамскую комнату, в которую можно попасть только на перерыве.

Паскудство.

Доставая заметки из портфеля, она незаметно посмотрела на свое отражение в маленьком зеркальце, которое носила в одном из карманов. Кейт с облегчением увидела, что ее неяркий макияж выжил под дождем более или менее нетронутым. Но, как она и боялась, волосы выбились из пучка — она быстро закрепила шпильки потуже — и у нее блестел нос. Иными словами, пойдет. Она никогда не была великолепной, но всегда вполне привлекательной: квадратная челюсть, высокие скулы, светящиеся умом голубые глаза и широкий рот с мягкими губами. Ее нос, немного длинноватый, был худшей чертой по ее мнению. От того факта, что сейчас нос зеркально отражал свет от флуоресцентных ламп, легче не становилось. Прикрываясь необходимостью нагнуться и поставить портфель на пол, она быстро протерла нос матирующей салфеткой из кармана, в котором носила вещицы на разные случаи жизни, и выпрямилась как раз тогда, когда помощник закончил свою речь.

Она была рада увидеть, что внимание судьи Морана все еще сосредоточено на бумагах перед ним. Рядом с ней Брайан, достав желтый блокнот и ручку из своего портфеля, машинально рисовал каракули. Номинально это было его дело, но именно она проделала всю подготовительную работу и собиралась довести его до конца. После этого суда, даже если она