Развод. Нож в спину - Алиса Вишня Страница 5

На самом деле все не так плохо с финансами, с голоду не умрем. Но я с ужасом представляю, как буду целыми днями заперта в этой квартире вместе со свекровью. Нет уж, лучше я буду работать!

Игорь приходит поздно, от него пахнет улицей и чужой жизнью. Он целует меня в щеку, спрашивает дежурное «Как дела?» и утыкается в ноутбук.

Он тоже переживает за сына, я знаю. Но его переживания где-то там, глубоко внутри. Снаружи он — скала. Или лед.

Видимо, от нервного перенапряжения меня стала одолевать бессонница. Теперь по ночам, когда дом затихает, я лежу без сна и вспоминаю.

Вспоминаю нас с Игорем. Конец девяностых. Голодные, злые, полные новизны и свободы годы. Я — студентка филфака, худющая девчонка в потертых джинсах и свитере, который связала мама. Он — студент политеха, первый красавец на курсе — высокий, всегда модно одетый, с наглой улыбкой.

Вернее, познакомились мы еще раньше. Когда мне только исполнилось восемнадцать, и я училась в выпускном, десятом классе.

Глава 5

Я очень хотела на выпускной роскошное платье, на которое у нас с мамой не было денег. И мама, чтобы решить эту проблему, нашла мне подработку — мыть подъезд в сталинском доме на соседней улице. Занималась я этим после школы.

В этой «сталинке» жили всякие «бывшие советские шишки» — когда-то он был элитным.

«Работа не обременительная! — говорила мама — Жильцы спокойные и чистоплотные, подъезды с кодовыми замками — в общем, в них никто не гадит, в отличие от нашего, хрущевского, с дверьми на распашку.»

Но я ненавидела эту работу.

Ненавидела запах хлорной «Белизны», въедающийся в кожу рук. Ненавидела таскать тяжелое оцинкованное ведро, ручка которого больно впивалась в пальцы. Ненавидела смотреть на свои отражения в тусклых, вымытых окнах на лестничных клетках — худющая девчонка с красными от холодной воды руками.

Но что самое поганое — мне было стыдно мыть подъезды, и больше всего я боялась, что об этом узнают одноклассники.

Жильцов, которые почти все были в годах, я не стеснялась. Они не знают меня, я их, да и работа временная. Накоплю на платье, и больше они меня не увидят. Они особо и не смотрели, обращали внимания не больше, чем на резиновый коврик на первом этаже.

Но, в среднем подъезде, в двадцать второй квартире, жил парень — такой красивый, что от одного его вида у меня бешено колотилось сердце. И от стыда. Поэтому, если так случалось, что он проходил мимо меня, когда я драила лестницу, я всегда отворачивалась, и сгибалась в сто погибелей, в надежде, что, он меня не заметит.

Я не знала его имени, для меня он был просто «красавчиком со второго этажа». Высокий, темноволосый, с синими глазами, одетый в модную импортную куртку, и всегда сопровождаемый запахом дорогого одеколона. Парень из другого мира.

…В тот день я особенно устала. Контрольная по алгебре, две химии, а потом это ведро. Я заканчиваю мыть последний пролет, выжимаю тряпку, спина ноет. Собираюсь уже вылить грязную воду на улицу, как вдруг замечаю его.

На площадке первого этажа, прислонившись спиной к стене, сидит мужчина.

Первая мысль, злая и привычная, — пьяный. Ну вот, не хватало еще!

— Мужчина, с вами все в порядке? — хмуро интересуюсь.

Он медленно поднимает голову. Лицо бледное, на лбу испарина. Но глаза ясные, осмысленные, и алкоголем не пахнет. Одет прилично: дорогое драповое пальто, начищенные ботинки. Не похож на пьяницу.

— Не очень, деточка! — говорит он тихо, с одышкой — Сердце прихватило.

— «Скорую» вызвать? — пугаюсь я.

— Нет, нет, не надо скорую! — машет он рукой — Пройдет сейчас. Ты вот что, милая… помоги мне. Позови моего сына, Игоря! Квартира двадцать два, второй этаж. Скажи, отцу плохо.

Квартира двадцать два!

— Сейчас! — пищу, и, бросив ведро, лечу вверх по лестнице. Лечу и думаю: «Господи, ну почему именно сегодня я в этой жуткой шапке? И волосы не мытые!»

Перед заветной дверью останавливаюсь, пытаюсь отдышаться, судорожно разглаживаю старую куртку. Робко нажимаю на кнопку звонка.

Дверь открывает он. Игорь. В домашних трениках и футболке. Видимо, своим приходом я его разбудила — лицо заспанное, волосы взъерошены… Но, даже в таком виде он ослепительно красив. Смотрит на меня сверху вниз, и в его синих глазах сначала недоумение, а потом легкое раздражение. Узнал. Уборщицу.

— Тебе чего? — спрашивает резковато.

— Там… внизу… ваш отец! — лепечу я, краснея — Ему плохо.

Раздражение с его лица мгновенно исчезает. Он, ничего больше не спрашивая, проносится мимо меня, перепрыгивая через ступеньки. Плетусь за ним.

Мы помогаем его отцу подняться. Мужчина грузный, идет с трудом, опираясь на наши плечи, часто останавливается, чтобы перевести дух. Чувствую, как его рука тяжело лежит на моем плече, как он пахнет лекарствами и тревогой. Мне страшно и, в то же время, волнительно. Я — внутри события. Я помогаю им.

Квартира у них большая, с высоченными потолками. Пахнет пыльными книгами и старым паркетом. В гостиной — массивная полированная «стенка», набитая хрусталем, и толстые ковры на полу и на стене.

Мы укладывает мужчину на широкий диван, я помогаю Игорю стянуть с него ботинки, расстегнуть пальто. Наши руки на мгновение соприкасаются, и по моей коже бегут мурашки.

Игорь мимоходом бросает мне, что его мать в санатории, поэтому они с отцом сейчас вдвоем.

Мое сердце наполняется радостью и важностью — красавчик соизволил объяснить мне ситуацию. Как равной.

Игорь достает из аптечки какие-то таблетки, протягивает отцу стакан воды.

— Лекарство пил? — спрашивает он строго.

— Кончилось! — виновато отвечает мужчина — Я и пошел в аптеку.

— Почему сам? Меня разбудить не мог? — сердится Игорь.

Стою у порога, неловко переминаясь с ноги на ногу. Мне пора уходить, я здесь лишняя, но уйти, почему-то, не получается.

Теперь парень смотрит на меня.

— Так! — говорит он тоном командира — Я сейчас в аптеку, в круглосуточную, на Ленина. Поехали, я тебя отвезу до твоего дома. Где живешь?

— Да не надо, тут рядом, на соседней улице! Пешком дойду! — бормочу в ответ.

— Я сказал, поехали! — отрезает Игорь.

Спорить с ним бесполезно, и,