Бывший. На выданье - Елена Росси Страница 5

Старый питерский двор без новостроек, намекал, что через пять минут жизнь наполнится гомоном доставленных постовыми пьяниц, бомжей, хулиганов, стенаниями потерпевших, плачем потерявших детей и прочими, ни с чем не сравнимыми звуками, возникающими только в дежурных частях. Порой в течении получаса разыгрывались и комедии и драмы, созданные невидимым режиссером, возникали курьезные и нелепые комбинации, проявлялись и самые низкие пороки людей, и подлинное благородство.

Всю дорогу я уверял себя в том, что дежурство пройдет спокойно, без каких-либо серьезных заморочек и конфликтов. Но лучше было не загадывать. Я зашел в помещение дежурки. В глаза бросился маленький аквариум на столе около дежурного, на стекле которого была удивительная фраза: "Отдел психологической разгрузки".

С порога я услышал, как полковник Зайцев отчитывал дежурного, потому что никто не удосужился поправить покосившуюся вывеску над входом, вымыть чумазую плитку в коридоре или хотя бы освежить воздух в отделенческом туалете.

Мне оставалось только тихо посмеяться. Полковник напоминал гиппопотама, который впадал в безудержную ярость, садился на того, кто, сам того не желая, доводил его до истерики, а потом начинал испытывать муки совести, оплачивал роскошные похороны и шикарные поминки для погибшего.

— Руслан, что-то ты сегодня рано. — отметил с сарказмом. — Аж на пятнадцать минут!

— Много что-то вчера прилетело. Проспал. Извиняюсь, товарищ полковник!

Я направился к себе. В моем скромном кабинете не было ничего лишнего. Небольшой светло-коричневого цвета стол, заваленный бумагами, комп, фикус и мини холодильник в углу. Я повесил на крючок куртку и рюкзак с бутербродами, прибрался на столе, сложив в одну кучу разбросанные бумаги, после чего пошел по кабинетам разнюхать новости.

— Ну вот, — не особенно приветливо произнес Малинин, — пришел наконец-то. Две кражи, два изнасилования… Ну-с, чего изволите?

— И тебе доброе утро, сибирская язва, — я поздоровался и плюхнулся на Малининский диван.

— Дык уже полдень скоро, какое утро, — рассмеялся Малинин.

— Какие новости? — поинтересовался я.

— Ночью поймали одного из гасторбайтеров, что гонг у твоего азиата увели. А он ерунду всякую городит — мол, шел да нашел, вот в это-то время его, мол, и поймали. Наши ребята с ним, вместо мячика, в футбол ночью и поиграли. После третьего пенальти он все вспомнил, — Малинин заржал, и я вместе с ним, представив себе ситуацию.

Я спрашивал себя: эта работа и впрямь так отвратительна или дело во мне? Почему в последнее время я испытывал к ней все большую неприязнь?

В руке замигал огонек мобильника.

С аватарки смотрело вполне себе симпатичное лицо; с ямочками на щеках и подбородке, с пушистым рыжим хвостом. Девушка восседала на обычном учительском стуле, обитом черной тканью. В сером строгом костюме с юбкой по колено и в розовой блузке.

Настя

"Доброе утро))"

Я

"Вот теперь оно действительно доброе) Всегда хотел знать, как проходит утро сексопильных училок?"

Настя

"С кружкой крепкого кофе. Увидимся же сегодня?))"

Ага. Хочет меня увидеть. Я ей нравлюсь. Разве она виновата?

Я

"Только если ты настаиваешь"

Спустя несколько минут, мне пришел ответ.

Настя

"Настаиваю?("

Я знал, что нравлюсь этой училке. И хотя она, играла недотрогу, все же время от времени давала мне понять, что я ей небезразличен. Тогда почему же она тянула волынку? Наверное, просто некоторым людям нравится, когда за ними бегают, нравится предвкушение.

Я

"Да! Люблю, когда леди берут меня в свои руки… настойчиво берут!"

Ох, рано я завернул. Две минуты молчания… Пять… Надо было исправлять положение. Немного обдумав, печатаю текст. И после нескольких нажатий на экран, отправляю.

Я

"Все хорошо? Кажется я услышал звон. Не твоя кружка выскользнула из рук, упала на землю и разбилась на десятки керамических осколков?"

Настя

(фото целой кружки)

Я

"Отлично! Тогда все без изменений."

И вот тут-то завыли все сирены. Моя тачка в ремонте! Горе-любовник! Как же я успею купить ей подарок? И на что??? Если я выложил последнее за машину...

— Слушай, а Гонг ценный? — спросил Малинин.

Я посмотрел на завернутый в холстину предмет. Диск казался, будто золотой. Мутный только шибко.

— Думаю, да. Ценный. Иначе чего бы азиат сюда прискакал?

— Как думаешь за дорого его купили бы?.. — Малинин жадно пробежался пальцами по символам.

Наши с ним понимающие взгляды моментально скрестились.

Глава 6

В кабинете Малинина, чья служебная характеристика не содержала ни одного прилагательного “прекрасный”, было холодно, пахло табачным перегаром, пылью, лежалыми бумагами. На оконном стекле зияла трещина, заклеенная скотчем. И много-много мусора типа фантиков от мятных конфет.

— Ну что, после обеда прошвырнемся в пару мест? — он зажег сигарету, делая очередной уверенный шажок к раку легких. Недавно ему исполнилось тридцать девять. Уставшим от службы он не выглядел. А рвение у него было, как у молодого. — Попробуем толкнуть гонг твоего азиата?

— Да... там вилами по воде… Бабка надвое сказала.

— Сомневаешься? — Малинин постучал линейкой по столешнице, пуская дым в сторону.

— Ну, не все так просто, — замялся я.

— Это же наша тема… — Малинин повел носом, словно лиса, идущая на запах зайчатинки. — Посмотри, что вокруг делается. Праздник. Подарки. Веселье. На все бабло надо! Или… ты скажи честно, побаиваешься эту стерву с блокнотом? — он улыбнулся, как обычно — одной половиной лица, продолжая буравить меня неподвижным жестким взглядом.

— Она не стерва! — всполошился я.

Меня шатнуло от прилива крови к голове. Всегда, когда неприятное касалось Колокольниковой, — мой внутренний демон, готов был выскочить в любую секунду и устроить праздник с тяжкими телесными. Малинин усмехнулся.

— Ты ее впервые видел, а горой за нее стоишь. Честь ее защищаешь. А может…

Фраза повисла в воздухе. Он пытливо смотрел на меня, а я старался сохранить лицо. Малинин, явно с какой-то аномалией, пугал даже не столько непрофессионализмом, сколько непредсказуемостью.

— Расскажешь, в чем история? Я же видел, ты смотрел на нее, словно изголодавшийся дембель.

— Хрен тебе в обе руки, а не история, — на последней реплике голос дрогнул, что не утаилось от чуткого уха Малинина, жертвы профессиональной деформации. — Ты перед стажерами в проницательности упражняйся, ясно?

— Да я ж не осуждаю, ты не подумай…

Я поднялся с дивана. Раздражение сгустилось до такой степени, что в любой момент могло превратиться в нечто реально взрывоопасное.

— Ты куда?

— Работать!

— Убивца искать?..

— Ага.

Да не было у меня, если честно, особого желания рвать и метать, чтобы найти психа, который убил девчонку. Я считал, мертвым — все до балды, а вот живым, надо ценить время, что прожито без проблем. Тем более, я не мог изменить мир к лучшему! Но делать было