Измена. Между вчера и завтра - Дора Коуст Страница 5

— Чай, — попросила я, впервые ощущая себя неловко в гостях у подруги.

Пройдясь по серому ковру, уселась на один из барных стульев. Комнат в ее квартире было всего две. Пока чайник закипал, а Лена копошилась в кухонных ящиках, я украдкой разглядывала интерьер. Как это было сейчас модно в новостройках, кухню здесь объединили с гостиной и прихожей, отчего квартира казалась просторнее.

Поймав свое отражение в круглых декоративных зеркалах, что украшали стену напротив, словно панно, я окончательно поникла. Красные, опухшие от слез глаза принадлежали именно мне. Растрепанные волосы, сведенные плечи, дрожащие пальцы, пригладившие пряди.

Я походила на чучело. Молодую красивую Ольгу у меня в таком виде обскакать точно не получилось бы. Не зря она смотрела на меня с превосходством. Конкуренткой я для нее не являлась от слова совсем.

— Сколько лет мы дружим? — вдруг спросила Лена, наливая кипяток мне в кружку.

— С универа… Семнадцать, наверное, — припомнила я, нахмурившись.

— И за все эти годы, — Лена поставила передо мной сахарницу, — я ни разу не видела тебя такой… разбитой.

Я сжала кружку в ладонях, чувствуя, как жар проникает в окоченевшие пальцы.

— Я видела их, — выдохнула я, признавшись. — Прямо в его кабинете. Он…

— Максим и Ольга? — Лена тихо вздохнула.

Я с недоверием подняла глаза на подругу:

— Ты знала?

— Точно не знала, не видела своими глазами, но… догадывалась по твоим рассказам. — Ленка осознанно избегала моего взгляда. — Он уделял ей слишком много внимания. Они ведь вместе ездили в последние командировки, он регулярно задерживался после работы…

Лена говорила медленно, словно пыталась осторожно подвести меня к мысли, что всплывшая правда давно была очевидной. Просто я не хотела ее замечать и сейчас даже не могла возразить.

Потому что и правда не хотела.

Взять, например, последний корпоратив компании Максима. Ольга в облегающем красном платье смеялась, запрокинув голову, а мой муж стоял к ней слишком близко, его рука недолго, но лежала на ее талии. Я же в этот момент делала вид, что не заметила таких вольностей. Обсуждала новые весенние коллекции одежды и аксессуаров вместе с женой партнера мужа.

«Он просто поддерживает хорошие отношения с персоналом», — убеждала я себя.

Я сама себе лгала.

— Почему ты не раскрыла мне глаза раньше? Почему не ткнула носом в очевидное? — прошептала я, выдавливая из себя каждое слово.

Обняв кружку двумя руками, Лена нахмурилась:

— Ты действительно хотела бы услышать это от меня?

Я в ответ просто закрыла глаза. Нет. Услышать от своей лучшей подруги такую правду я не хотела бы. Это юные подружки клянутся друг другу в том, что будут рассказывать о каждом шаге парней, если те где-то окажутся замечены без них.

Повзрослев же, начинаешь понимать, что далеко не все можешь рассказать даже лучшей подруге. Некоторые вещи так и остаются за закрытыми дверьми.

— Я подала на развод, — сказала я вместо ответа.

Лена замерла с чашкой в руках.

— Ты уверена? Алиса, пятнадцать лет…

— Я видела, как он целовал другую женщину, Лен. Какие еще нужны доказательства?

Подруга вздохнула. Поставив чашку, она отодвинула ее в сторону.

— Просто… подумай как следует. Развод — это не только твоя жизнь. Это Катя, это общий бизнес, это…

— Я уже все обдумала. Правда. Удивительно, но на принятие решения хватило всего одной ночи.

Между нами повисла неловкая, тяжелая тишина. Вероятно, чтобы заполнить ее, Лена освободила барный стул и засуетилась. Добравшись до шкафа, она открыла створки и достала из его недр постельное белье.

— Ладно, как раскладывается диван, ты знаешь. Как говорится: утро вечера мудренее.

Мне так и хотелось ответить: «Вряд ли», но я промолчала.

А дальше были бытовые мелочи. Сначала мы по очереди сходили в душ. Пока там была Лена, я расстелила диван, заправила его постельным бельем и отвоевала у верхней полки шкафа подушку. Пока что-то делала, тело действовало словно механически, отличаясь полным отсутствием каких-либо мыслей, но, едва наступила ночь, для меня все разом изменилось.

Квартира Лены была теплой и уютной, комфортной, но я никак не могла уснуть. Долгое время ворочалась, прислушиваясь к каждому шороху за приоткрытым окном. Режим проветривания позволял прохладному воздуху проникать в комнату, но никак не мог повлиять на мою бессонницу.

В конце концов, не выдержав, я взялась за телефон. Достав его из-под подушки, начала пересматривать старые фотографии, пытаясь понять, когда именно все пошло наперекосяк.

Вот Катин первый день в школе, вот Максим с дочерью на плечах, а вот мы втроем на море. Долистав до самых первых изображений, которые скачала с облака, я пересматривала наши свадебные фото. Я в белом платье, такая молодая и счастливая, и Максим в строгом костюме. Он отчего-то выглядел совсем мальчишкой. Мы кормили друг друга караваем, смеялись, не замечая, что я вымазала подбородок в джеме.

Впрочем, Макс заметил. Яблочный джем он убрал губами, запечатлев короткий поцелуй.

Глаза против воли наполнились слезами.

Перемахнув сразу с десяток фотографий, я остановилась на той, что была сделана в роддоме при выписке. Катя — всего пять дней после рождения — и Максим, осторожно держащий крошечный белый сверток из одеялка. Его лицо было одновременно испуганным и счастливым.

«Я никогда не оставлю вас. Вы лучшее, что есть в моей жизни», — шептал он тогда.

Ощутив вибрацию телефона в руках, я от неожиданности выронила его. Быстро подняв с подушки, увидела на экране фотографию Максима. Он улыбался, как и всегда. Такой уверенный и спокойный.

Не желая с ним говорить, я просто сбросила вызов. И еще один, отобразившийся буквально через несколько секунд. Следом пришло сообщение:

«Аля, ты разрушаешь нашу семью из-за глупости! Одумайся!»

После него я просто отключила телефон, но поздно. Его слова уже горели в мыслях, прыгали, повторяясь снова и снова.

Глупость. Для него все это было просто глупостью.

Откинув одеяло, я поднялась с дивана и подошла к окну. В этот час город спал. Лишь где-то вдалеке мигали огни ночных клубов.

Стекло холодило ладонь. Где-то там, в загородном лагере, уже, вероятно, спала Катюшка.

В другом направлении находился наш дом. И человек, который назвал мою боль глупостью.

Моя жизнь растворилась где-то между ними.

— Аля? Ты в порядке? — донесся сонный голос Ленки из спальни.

Я не ответила ей, просто не