Насколько больно? (СИ) - Евсения Медведева Страница 5

Я не могла сдержать смех, представляя эту картину.

— Сомнений, что вы сестры у меня нет. Кира никогда не прогонит тебя. Запомни. И не потому, что так правильно, а потому что она не сможет, она влюбится в тебя, как только увидит, и тебе придется испытать на своей шкуре сто оттенков ее любви, опеки, доброты, тревоги… У нее тоже никого не осталось, ты понимаешь, что ты для нее, как собственно и она для тебя, единственный родственник? Осталось только решить для самой себя, нужна ли ТЕБЕ сестра… Договорились?

— Да…

— Вот… Именно поэтому вам нужно поговорить, только давай договоримся?

— О чем? — я напряглась, мое воображение стало вырисовывать разные картины…

— Давай разговор о письме, о самодостаточности, обо всем этом отложим? У нее были очень сложные роды, она уже неделю отлеживается, поэтому просто пожалеем ее?

— Хорошо… — я не знала, правильно ли я сделала, что согласилась, ведь если мы не сойдемся, отвыкать от осознания, что у тебя появился родной человек, будет намного сложнее, да и возвращаться в общагу… Но мне стало жаль Киру.

— Мир! Завязывай… Я вас знаю… Как только ваш милый носик начинает ходить ходуном — это значит, что вы о чем-то думаете! Прекрати! Мы тебя не обидим. Клянусь! Да и потом ты в нас так влюбишься, что потом не выгнать тебя!

На этом и решили. После завтрака мы поднялись на самый верхний этаж, выйдя из лифта мы попали в огромную приемную, на стене было написано «Демидофф-групп». Влад подписал что-то, поговорил по телефону, дал указания. Я чувствовала себя не в своей тарелке. Со мной все здоровались, некоторые всматривались в лицо, а кто-то просто махал рукой со словами: «Привет, Кира!»

Влад улыбался, я почти перестала его бояться, осталось только смущение. Он крепко держал меня за руку и водил за собой по кабинетам и этажам, было видно, что он старался контролировать свой шаг, чтобы я поспевала за ним без попыток выплюнуть свои легкие…

Глава 4

— Просыпайся! — кто-то аккуратно тряс меня за плечо. Я вздрогнула, но это был Влад. — Прости… Мы приехали, идем в дом.

В дом? Нет, я, конечно, понимаю, что он не бедствует, судя по его часам, по модному телефону, лейбл на джинсах говорил сам за себя, и вряд ли они куплены на китайском рынке, но Дом? Домом можно назвать и общежитие, я максимум надеялась на такую же квартиру, как у Никиты… Я вылезла из внедорожника и обомлела. Передо мной стоял огромный трехэтажный деревянный дом. На площадке у гаража стояло несколько машин, слева виднелось озеро, стриженый газон слепил яркостью зелени, как в американских фильмах.

— Идем! — Влад тихонько толкнул меня к дому.

— О! Приехали? Наконец-то! — на крыльцо выбежала женщина. Она была вся в муке и улыбалась, ее руки были раскинуты в сторону, для объятий. Что? Я? Да… Она сгребла меня и крепко обняла, потом поцеловала в щеку. От нее пахло цветами и выпечкой… таким домашним, уютным.

— Я… я не Кира… — зашептала я, пытаясь понять причину столь радушного приветствия.

— Мира! Очень приятно, я Ольга Николаевна, мама Владика, можешь звать меня просто тетя Оля. Я не против. Вы и правда очень похожи! Красоточки мои!

— Мам… Не пугай ее. И идем в дом?

— Ой, конечно! Я вся не своя… У меня внук… Боже… — она стала вытирать слезы фартуком.

— Мам…

— Все… Больше не буду… Вы кушали?

— Да, спасибо, мы заехали, позавтракали.

Зайдя в дом, я просто стала крутить головой во все стороны. Дом внутри тоже был деревянным, высокие потолки, теплые светлые цвета. Запах… Такой домашний запах.

— Мир, пойдем, — Влад снова взял меня за руку, когда я скинула свои кроссовки и потащил по огромной лестнице.

— Это что? Музей?

— Нет, это наш дом. И твой тоже, между прочим! — его слова застали меня врасплох, он с такой неоспоримой уверенностью сказал это, что и спорить совсем не хотелось. Да и опасно с ним спорить, наверное. Я еще раз посмотрела на его внушительную спину. — Это твоя комната.

Черт! Комната? Да что происходит? Где камеры? Меня разыгрывают? Что происходит? Я вошла в огромную спальню. Все было белым, кроме голубых занавесок и постельного белья. У окна стояла огромная кровать, письменный стол, диван, телевизор.

— Тут есть собственная ванна, гардеробная, балкон… Я думаю, что тебе будет удобно. Да… Я понимаю, что первое время тебе будет необходимо личное пространство, но ты не забывай, что мы рядом… — Влад подмигнул и пошел к двери. — Прими душ, а потом спускайся, мы будем ждать… И не вздумай стесняться и сидеть тут… Иначе, я сам приду! — он захлопнул дверь, оставив меня посредине огромной белоснежной комнаты.

Из груди вырвался вздох, когда я открыла дверь балкона. Он оказался просто огромным! Там стояли лежаки и маленький стеклянный столик. А вид! Огромное озеро с песчаным берегом у дома. Длинный причал уходил далеко в синеву. Озеро было обрамлено лесом, только напротив видно было, что идет какая-то стройка. Вид просто завораживал.

Я снова вернулась в комнату, открыв первую дверь, я зашла в гардеробную с множеством пустых полок и стеллажей, а вторая дверь вела в собственную ванну. Стены были глубокого грифельно-серого цвета, пол черный, в углу стояла настоящая джакузи, а рядом душевая кабина. Боже! Что это? Сказка? Все блестело от чистоты. Было ощущение новизны и нетронутости. Мне вдруг так сильно захотелось в душ… Я скинула свою одежду. На полках стояли красивые тюбики, все новое и так хорошо пахло! Включив воду, я стояла под упругими струями, смывая с себя все страхи…

Завернувшись в белоснежный халат, я робко села на кровать, когда в дверь тихо постучались.

— Мирусь, мы ждем тебя, — тихий голос Ольги Николаевны заставил улыбнуться, но она не зашла…

Собственная территория, значит это так? Никто не вломится, не нужно стоять в очереди в душ и туалет. Все будут стучать… Я взмахнула своими волосами и начала рыться в своем рюкзаке, в поисках чистой одежды. Натянув футболку и джинсы, я пошла вниз. Босиком… Знаете какой это кайф ходить босыми ногами по чистому полу? Ощущать приятный холодок от паркета, щекот ворсинок мягкого ковра…

— О! Наконец-то! Налетай! — Влад лопал блины, щедро намазывая их сметаной. Он сидел на стуле, по-домашнему поджав ноги. Его простая футболка и серые шорты делали его мягче…

— Сын, ты не сильно налегай на жареное,