Подкидыш для Магната. Сюрприз из прошлого - Евсения Медведева Страница 49

– Вот и я до сих пор здесь, потому что ты – единственный мужчина, ради которого хочется жить, смеяться, дышать! У меня кроме Лексы никого не было, а с твоим появлением… Я впервые почувствовала вкус счастья, – Марта протянула руку, сжала мои пальцы, смотря прямо в глаза. – Понимаю, о чём ты думаешь… Думаешь, я потеряла способность сопротивляться? Застыла между больным прошлым и реальностью?

– Марта, я просто хочу, чтобы ты научилась жить. Не так, как тебе сказали, не так, как принято, чтобы не обидеть другого человека! Марта… Это твоя жизнь, понимаешь? Хочешь – тренируй детей, хочешь – дальше работай удаленно. Если скажешь, что хочешь вернуться в город, я приму…. Просто пойми, чего хочешь.

– А ты? – и тут совершенно неожиданно на её лице заиграла улыбка. Марта не потупила взгляд, не отвернулась, услышав неприятную правду. Внезапно она стала приближаться, и когда её лицо замерло в нескольких сантиметрах от моего, я утонул в сладкой свежести… От неё пахло лесной земляникой, и от этого аромата голова пошла кругом.

Еле сдерживался, чтобы не поддаться на её провокацию, рукой вцепился в подлокотник кресла, только бы не наброситься с поцелуем! Эти влажные, чуть припухшие от укусов губы манили меня магнитом.

– Чего хочешь ты, Горислав Борисович? – её губы вскользь коснулись моих, и магия стала растворяться, когда Марта вновь вернула расстояние. – Чего? Быть может, не только я боюсь переступить эту черту? Так чего ты хочешь?

– Я хочу быть с вами…

Вот так легко и просто говорить правду. Вот так легко и просто мужчина теряет контроль не по принуждению, а потому что другого варианта просто не видит… Нет пути назад. Только вперёд!

Глава 44

Никогда… Я никогда не забуду этот Новый год.

Его просто невозможно забыть, потому как концентрация смеха, радости и предвкушения чего-то необыкновенного кружило голову даже мне! Меня будто закинуло на страницы глянца, где приторно-идеальная семья собирается в кругу столь же идеальных друзей.

Мы собрались в доме Раевского. Марта, как завороженная ходила по уютным комнатам, заполненным приятными мелочами, радостными воспоминаниями, рассматривала фотографии, даже не скрывая эмоцию зависти. Но она была не черная, едкая, а такая искренняя, с оттенком сожаления по упущенному времени.

И я вдруг понял, что Марте просто нечем заполнить стены своего нового дома… Вспомнил квартиру, где на её тумбе стояли фотографии Лексы уже из настоящего, там, где мы втроём. А до этого её прошлое словно отсутствовало.

Тогда я ощутил разряд тока, промчавшегося по позвоночнику. Пальцы сжались в кулаки от нестерпимого желания исправить всё! Заполнить жизни моих девчонок ярчайшими пятнами.

И вдруг моя бесконечная занятость, напряженная работа обрели смысл. А главное – вскрылся старый нарыв, состоящий из жутчайшей тоски по домашнему теплу и звенящему предвкушению встречи с семьей. А моя семья – Марта и Лекса. И ещё что-то новое, но пока до конца непонятное…

И тем же новогодним вечером я сделал всё, чтобы дать старт новому отсчету наших общих воспоминаний. Пусть пока в неясном статусе отношений, но все же.

Оказалось, не так-то просто найти хоть одного трезвого турагента в преддверии долгих каникул. Но у меня получилось и это. Морозов лично возил паспорта, а Катерина собрала минимальный набор необходимой одежды и для меня, и для моих девчонок.

Да я целый заговор затеял! Постоянно отходил, чтобы сделать звонок, переписывался с лечащим врачом Марты, пытаясь понять, насколько плохо долгий перелет может сказаться на ней. Но Левашов отпустил нас, снимая с моего сердца камень тревоги.

И вот… Первое января. Первый лист перекидного календаря новой жизни. Новой для меня, потому что так приятно оказалось не прятаться, не убегать от своих внезапных чувств к этой девчонке. Новой для неё, потому что больше ни один человек в этом мире, включая меня, не заставит делать что-то вопреки её желанию. И новой для Лексы, потому как моё счастье показать им мир носило разрушительный эффект. Меня выворачивало от нетерпения сделать всё, чтобы они были по-настоящему счастливы.

– Встаем, соня! Новый год, новые эмоции, новые знакомства и новые места. Вставай, говорю, а то всё проспишь, – я безжалостно раздвинул шторы в спальне Марты, наблюдая, как она подобно гусенице прячется под одеялом с головой. – Давай-давай… Самолёт через пять часов, а нам ещё трястись до города.

– Самолёт? – чуть ли не взвизгнула Марта, вскакивая с кровати. – Гора, что происходит?

– Мы летим на Мальдивы, и если ты не поторопишься, то мы непременно опоздаем! – силой сорвал с неё одеяло, подхватил на руки и потащил в ванную. Она была такая теплая, пахла чем-то сладким, притягательным.

Марту не хотелось отпускать, хотелось держать за руку, прижимать, наслаждаться близостью. Она как магнит, отдаляться от которого приходится с неким усилием.

Но ведь можно не отдаляться? Почему-то эта идея пришла мне в голову только сейчас! Почему только сейчас я понимаю, что иного пути просто и не было никогда?

– Торопимся, Марфа, торопимся, – закинул её на каменную тумбу рядом с раковиной, вложил в ладонь зубную щетку, щедро выдавил пасту.

– Ты что, и зубы мне чистить будешь? – она была такая сонная, взъерошенная, немного потерянная и смущенная. Щеки пылали румянцем, она пыталась руками прикрыть край майки, из-под которой виднелся пока яркий алый след операции на сердце.

– Я буду наблюдать, как за маленькой. Помнишь, в детстве все ели сладкую зубную пасту. А потом животом маялись, боясь признаться маме, – рассмеялся и внезапно шагнул ей навстречу, укладывая руки по обе стороны от нее.

Капкан… Где нет дистанции, где нет возможности сбежать. Лишь глухие удары наших сердец сталкивались друг с другом, словно знакомились, сплетались энергиями.

У меня башню рвало… Я дурел подобно зверю! Кровь бурлила, мысли в узел сплетались. Смотрел в её бегающие глаза и надеялся, что она меня оттолкнет, даст понять, что это недопустимо! А так хотелось… До колик в ладонях, до помутнения рассудка, до ощущения нехватки воздуха!

Но Марта дёрнулась… А её рука легко взлетела в воздух, опустилась мне на шею. Тонкие пальчики пробежали по линии челюсти, проскользили по подбородку, слегка касаясь контура губ.

– Ты видишь во мне маленькую девочку? Подавленную, сломленную и неспособную определить свои желания?

– Думаю, что я, как мужчина, должен сделать так, чтобы твои желания были яркими и четкими…

– А что насчет твоих желаний?

Но