Соня Мэсси - Темное зеркало Страница 47

— Случилось? — гневно воскликнула она, забыв, что надо держать себя в руках. — Ты так это называешь? Ты говоришь об этом так, словно Марти попала в аварию или стала жертвой несчастного случая? Или, может быть, ты забыл, Дэвид, что сам убил ее?

— Нет, Элизабет, не забыл, — тихо ответил он. — Я помню. Я поступил отвратительно, но ты должна понять меня…

— И что же я должна понять? — с трудом сдерживая ярость, спросила Элизабет.

— Ты должна понять, что совершил я это преступление ради тебя. Во имя моей любви к тебе, Элизабет.

«И сколько же еще кровавых злодеяний ты совершил во имя любви ко мне? — хотелось ей крикнуть ему в лицо. — Сколько? Два, три… десять?» Но она благоразумно промолчала, заметив, как Фергюсон напрягся.

— Да, я пошел на это ради тебя, — повторил он, пристально глядя ей в лицо. — А сейчас я пришел к тебе, чтобы попросить прощения.

Взгляд Фергюсона показался ей пустым и безжизненным, словно все, о чем он сейчас говорил, не имело к нему ни малейшего отношения.

— Элизабет, ты не можешь меня ненавидеть, — глухо продолжал он, — ты должна простить меня за содеянное. Понять и простить. Скажи, что ты больше не сердишься на меня. Пожалуйста, скажи!

Простить… — эхом отдалось у нее в ушах. Но как можно простить убийство юной, ни в чем не повинной девушки? Ее младшей сестры, самого близкого человека? Да даже если он сейчас, не совладав со своими эмоциями, набросится на нее и под угрозой смерти потребует, чтобы она вымолвила слова прощения, Элизабет все равно не произнесет их. Уж лучше она умрет, но Фергюсон не услышит этих слов. Да и так ли необходимо ему ее прощение? Элизабет в этом сильно сомневалась. Преступление совершено, Марти не вернуть, прошло десять лет, он отсидел свой срок, зачем оно ему теперь?

— Элизабет! — тихо позвал ее Фергюсон. — Ты меня слышишь?

— Слышу.

— Ты прощаешь меня?

— Скажи, Дэвид, а если бы я убила близкого тебе человека, ты бы меня простил? — с трудом сдерживая гнев, спросила она.

— Конечно! — убежденно воскликнул он, и его глаза полыхнули огнем. — Конечно, я бы тебя простил. Скажу больше: я бы оправдал любой твой поступок, каким бы ужасным, отвратительным, бессмысленным он мне ни казался. Любой, Элизабет!

Она сжала руки в кулаки и засунула в карманы пальто. Господи, ну что он несет? Элизабет не нуждается ни в каком его прощении и оправданиях! Она хочет от Фергюсона одного; чтобы он оставил ее в покое и никогда больше не напоминал о себе. Всю жизнь этот помешанный добивался ее любви: просил, умолял, требовал…

— Очевидно, мы с тобой разные люди, Дэвид, — сухо промолвила Элизабет. — И у нас разные представления о нравственности. Я не могу тебя простить и прошу уйти. — Она строго посмотрела на него. — Я очень устала, у меня был тяжелый день, а сейчас еще ко мне приедет один знакомый, я тебе говорила. Уходи, Дэвид, уходи.

Заметив, что Фергюсон колеблется, Элизабет легко, осторожно, чтобы не спровоцировать его на грубость, подтолкнула к каменным ступеням, последовав за ним. Фергюсон с растерянным видом спустился вниз, и в этот момент Элизабет рванулась к входной двери, быстро захлопнула ее и задвинула металлический засов. Устало прислонилась к стене и облегченно вздохнула. Затем посмотрела через дверное стекло: Фергюсон, ссутулившись, медленно брел по дорожке, ведущей на улицу. Элизабет направилась в гостиную, зажгла свет, подошла к окну и увидела удаляющуюся фигуру. Через минуту силуэт Фергюсона растворился в серой пелене тумана. Отойдя от окна, Элизабет бессильно опустилась на диван и закрыла лицо руками. Ее сердце гулко колотилось, дыхание было прерывистым, она никак не мола успокоиться.

Кэти с урчанием прыгнула к ней на колени, Элизабет отняла руки от лица и, слегка улыбнувшись, стала гладить ее по шелковистой шерстке.

— Все хорошо, Кэти, — ласково приговаривала она. — Он ушел. — И, бросив снова быстрый взгляд в окно, с надеждой в голосе добавила: — Господи, скорее бы приехал Ник!

Ник ехал в джипе по центральной части Порт-Мэдисона, внимательно рассматривая окутанные серым туманом пустынные улицы в надежде заметить какую-нибудь подозрительную фигуру. Фергюсона — или если это был не он, то другого преследователя Элизабет, таинственного призрака, следовавшего за ней от самой станции до магазина. Но улицы были пусты, город словно замер, погрузившись в сладкий сон. Единственным местом в городе, где жизнь не только не затихала, но и продолжала бурлить, был бар, расположенный неподалеку от здания местного театра. Двери с шумом распахивались, подвыпившие посетители группами выходили на улицу, оглашая ее громким веселым смехом.

Ник никогда прежде не бывал в Порт-Мэдисоне, и сейчас, проезжая по его нешироким чистым, уютным улочкам со множеством деревьев и кустарников, любовался красивыми, в старом стиле, домами с нарядными, отделанными мрамором фасадами, восхищался опрятными магазинчиками, торгующими свежей рыбой, зданием средней школы и старинной башней с колоколом наверху.

Как сильно тихие нарядные, уютные улочки отличаются от широких, стремящихся в бесконечность улиц и проспектов Нью-Йорка! Разве можно сравнить центральную улицу этого городка, например, с Лексингтон-авеню — вечно шумной, крикливой, с интенсивным движением и множеством пешеходов, которые шагают по ней и днем и ночью, толпятся на перекрестках? Но Нику тотчас же пришла в голову мысль, что еще лет десять назад, когда он был совсем молодым, жизнь такого городка показалась бы ему сонной и скучной, несмотря на его внешнее очарование. А вот сейчас, когда он стал значительно старше и напряженная работа отнимает у него почти все время, он с радостью согласился бы купить дом на одной из тихих улиц этого городка, гулять по ним вечерами, наслаждаясь тишиной и покоем.

Ник оторвал взгляд от окна, склонился над разложенной на пассажирском сиденье картой города и стал изучать ее. Вот главная улица, потом надо повернуть направо, немного проехать — и он окажется на улице, где находится дом Элизабет Найт.

Через несколько минут Ник увидел указатель, сбавил скорость и снова стал рассматривать окрестности. Улица, на которой жила Элизабет, была очень зеленой. По обеим сторонам росли деревья и кустарники, а за ними на некотором расстоянии стояли дома. Вот и нужный ему номер.

Ник выключил мотор, но, прежде чем выйти из машины, снова внимательно оглядел пустынную улицу, думая о том, что преследователь Элизабет может находиться где-то поблизости. Нет, вокруг стояла тишина, ни одного прохожего, ни темного силуэта, испуганно прильнувшего к стволу дерева, ни шелеста шагов, ни единого движения.