Не сдавайся - Кристен Эшли Страница 47

Мне нравились его слова. Мне нравилось все, даже то, что Итан сказал, что мне нужно уделять время себе. Мне это так нравилось, что хотелось встать и закричать во все горло.

Мне хотелось это сделать, потому что один этот разговор доказывал, что каким-то образом, вопреки всем трудностям, которые в основном создала я сама, мне все же удалось правильно воспитать своего сына.

— Это хорошо, — заявил он. — Мне нужен перерыв. Папа спросил, не хочу ли я провести с ними следующие выходные, и я вроде как хотел отказать. Теперь я точно скажу «нет».

Что ж, это было большим облегчением.

— Ладно, Итан, я рада, что тебя это устраивает, потому что если ты скажешь «нет», он, в конце концов, придет ко мне, и тогда я буду говорить «нет» за тебя какое-то время. Тебя это устроит? — спросила я.

Он пристально посмотрел на меня.

— Да. И если хочешь, можешь сказать им, что я не хочу проводить там больше времени и уж точно не хочу с ними жить. Он не может войти в мою жизнь, когда я уже почти вырос, и делать такие вещи. — Итан покачал головой и продолжил говорить, изучая меня: — Если ты не хочешь говорить ему об этом, я скажу сам.

— Давай пока оставим все как есть между тобой и твоим отцом, поэтому позволь говорить мне. Тебя это устроит?

Он кивнул, но сказал:

— Если я должен буду это сказать, мам, я это сделаю.

О да. Я мысленно кричала от радости.

Мой ребенок был умным. Он был чувствительным. Мог озвучить свои мысли. Он был сильным. И храбрым.

Я воспитала его правильно, и мне оставалось лишь полдела. У меня было еще время, чтобы все закрепить.

Этого времени было недостаточно, просто потому что, в конце концов, оно закончится, а я хотела, чтобы наше время длилось вечно. Но, тем не менее, меня все устраивало.

Я кивнула ему и ответила:

— Ладно, парень. Если тебе нужно что-то сказать, говори в любое время. В этой ситуации или в любой другой. Просто хорошо подумай, как озвучить свои мысли. Хорошо?

— Отлично, — пробормотал он.

Я наклонила голову к телевизору.

— Ну что, мы собираемся уничтожить еще несколько плохих парней или ты хочешь помочь мне вымыть кофейный столик?

— Я еще не закончил с M&M's.

Конечно, он не закончил. Как и я.

У меня возникло ощущение, что лодка с брокколи уже проплыла мимо нас. Но он любил морковь, так что завтра я возьму и ее.

— Так, ты берешь Принглс, я беру пиццу, мы оставляем M&M's, а потом надираем всем задницы, — предложила я.

Он улыбнулся.

— Мне подходит.

Я оттолкнулась от дивана, и сын тут же с него спрыгнул. Я ждала.

Он схватил Принглс, а я собирала использованные бумажные тарелки, салфетки и остатки пиццы, выбирая момент.

Я все еще раздумывала, когда позвала:

— Итан?

— Да, мам?

Я глубоко вздохнула. Затем проговорила, глядя на пиццу:

— Ты самый лучший ребенок на планете, и я люблю тебя больше, чем дыхание, слышишь?

— Я слышу тебя, мам, — тихо ответил он.

Я больше ничего не говорила. И мы разошлись в разные стороны.

Потом мы съели M&M's и надрали задницы злодеям из видеоигр.

После этого мой ребенок уснул.

* * *

Я сидела, скрестив ноги, на своей кровати. В комнате горел один светильник, приглушенный накинутым на него шарфом.

Я была босиком, но на мне были джинсы и футболка, косметика, украшения — все.

В руке я держала телефон, склонив к нему голову.

На экране высветились мои сообщения, в частности, мои и Мерри.

Последнее было от меня.

«Все кончено».

Еще одно доказательство моей вспыльчивости и слишком бурной реакции.

Я крепко зажмурила глаза.

Открыла их и позволила большим пальцам провести по экрану.

«Прости меня. Я была настоящей сукой утром. Все вышло из-под контроля. Ты этого не заслужил. Ни слова. Я сорвалась и очень жалею, что сделала это».

Я уставилась на текст.

Потом нажимала на кнопку «Очистить», пока текст не исчез.

«Итан был в восторге от того, что ты его разбудил. Ему нравилось, что ты заботишься обо мне».

Я некоторое время изучала текст, прежде чем удалить и его.

«Ты ему нравишься. Он считает тебя классным и забавным, и он надеялся, что то, что ты с нами, означает, что ты со мной».

Мои глаза пылали, и я уже начала привыкать к этому ощущению, пока нажимала кнопку «Очистить».

«Я проснулась с мыслью, что ты позаботился и обо мне. Позаботился о нас. Мне это очень понравилось, Мерри».

Я стерла, а потом напечатала вновь.

«Я сделала то, что у меня очень хорошо получается: все испортила».

Я удалила текст вновь и напечатала новый.

«Но я люблю тебя, и это меня пугает».

От этого сообщения я избавилась быстрей, чем от прошлого.

«Прости меня».

Я уставилась на эти два слова на своем экране, мой большой палец завис над кнопкой «Отправить».

Но провела пальцем в другую сторону, и кнопка исчезла.

Я выключила телефон и бросила его на кровать, подняв обе руки, чтобы прижать основания ладоней к глазам, пытаясь охладить огонь.

Это не помогло, поэтому я встала с постели и пошла в ванную, чтобы снять макияж и начать собираться, чтобы попытаться заснуть.

Я знала, что это будет невыполнимая задача.

И, наконец, лежа в темноте, поняла, что была права.

* * *

Гаррет

Гаррет стоял на балконе с телефоном в руке и курил, склонив голову.

Он включил его, рассеянно отметив, что нужно купить новый, потому что эта трещина чертовски раздражала.

Скользя большим пальцем по экрану, он перешел к своим сообщениям.

В частности, к их с Шер переписке.

«Все кончено».

Последнее сообщение от нее.

Черт.

Он выключил телефон и посмотрел вперед.

Она была права.

Когда он проснулся, ему следовало разбудить Шер, чтобы обсудить, как они все преподнесут Итану. Он поспешил и принял решение, которое принимать не должен был.

Поэтому она имела право сердиться.

Но она вышла из себя, выплеснув дерьмо, которое совершенно не соответствовало действительности.

Это вывело его из себя. И он не стал скрывать своей реакции. Она знала это, и, когда он вышел за дверь, по ее лицу было видно, что она сожалеет. И вообще, это была Шер. Она не часто сдерживалась.

Но с тех пор… ничего. Никаких извинений. Ни типичного поведения Шер, которая была бы нахально-милой или занозой в заднице в хорошем смысле этого слова, чтобы попытаться все забыть и