Развод в 47. Я тебя никогда не любил - Александра Багирова Страница 43

«— Макс, ты понимаешь, какие деньги стояли на кону? — кричала, размахивая руками. — Ты проблемный парень, не ровен час, влезешь в какую-то дрянь. За что мне тебя вытаскивать? Думаешь, так и будешь кулаками махать? А образование? Я хочу, чтобы ты стал экономистом. И теперь у меня есть знакомства, как устроить тебя в институт, даже если плохо учиться будешь, тебя за уши вытянут. А диплом откроет тебе дорогу, образование важно. Ты потом поймешь насколько! Я завела знакомства, для моей, для твоей карьеры! Мы сможем переехать, а не учиться в коммунальном клоповнике. А Олька, — злобно засмеялась, — А что с ней? Ее лечение оплатят. Ну не станет звездой, знаешь сколько таких поломанных я за жизни видела. Оправиться и все у нее нормально будет. Ей считай повезло, могла себе и шею сломать, и тогда гаплык. А так она девка пробивная, не в одном, так в другом себя найдет. А у нас с тобой это единственный шанс, и я не собираюсь его терять! Ты знаешь какая у меня зарплата? Копейки! А как я вкалываю? Где справедливость? Нет ее, Максим. И за свое надо бороться, что я и сделала. А ты мне еще спасибо скажешь!».

Глава 50

Он говорит, а я будто слышу рассказ не про моего тренера, не про ту женщину, которая была для меня примером, эталоном. Я так стремилась увидеть гордость в ее глазах.

— Макс, ведь не только деньги ее на это толкнули? По твоему рассказу, я ненависть ощущаю.

Он сминает в руках салфетку. Кивает.

— Она и была, и в этом тоже я свою вину ощущаю… — делает паузу, смотрит на меня открыто, показывая свои многолетние терзания. — Я высказал матери, что никаким экономистом не собирался становиться, что у меня свое виденье жизненного пути. Я уже тогда старался быть независимым, зарабатывал деньги, еще и ей помогал. Ты же знаешь, отца своего я никогда не знал. Он исчез, едва услышав о беременности матери. Она одна меня воспитывала, и я вырос с чувством долга, что забота о ней лежит на моих плечах. Я был уверен, что всего добьюсь сам, заработаю на нормальное жилье для матери. У меня было много планов… была огромная сыновья любовь к ней. А она… этими словами она все перечеркнула.

«— Максим, я тебя спасла, неужели ты не понимаешь! Думаешь, я не вижу, как ты на нее запал! Как круги наматываешь, а она нос воротит от моего мальчика! Кто она? Нищая сирота? А заставляет тебя страдать! Думаешь, я ей это с рук спущу? Позволю и дальше побеждать? Не заслуживает она этого! И тебе жизнь испортила бы, если я не вмешалась бы! Не такую спутницу жизни я для тебя вижу. Спортсменки — это не та категория. Ты видный парень, тебе невесту надо состоятельную, дочь богатого человека, которая детей родит. А не эти вертихвостки. Да, и не оценила она тебя. Она же продажная шкура, за сыном влиятельного человека волочится. Хоть он давно на Златку запал, а Олька все не унимается. Она деньги выбрала, меркантильная скотина! И поделом получила! Хотя такая все равно выкарабкается и свою пятую точку пристроит. Но это уже не наши с тобой проблемы. Главное — ты спасен!».

— Она выплевывала эти слова, а у меня поднималась ненависть к собственной матери. Я же знал, уже тогда понимал, что не такая ты. Ты по любви… жаль, не ко мне. Но сердцу не прикажешь…

— Я тебя тогда боялась. Очень ты грозный был. И водился с сомнительными личностями, — говорю как есть. Мне скрывать нечего.

— Было дело, — разводит руками. — У меня тогда адреналин бурлил, жизнь узнавал, не с тех знакомств начал. Но тебе бы я никогда вреда не причинил. Ты была… — на мгновение закрывает глаза, шумно воздух втягивает. — Всем была… слишком дорога… Но после случившегося, я не имел права приближаться. Я ощущал свою вину, и еще больше презирал себя, что не смог сдать мать. Не простил. Разорвал с ней связь. Но не сдал… Возможно, сейчас я бы поступил иначе. Тогда я вычеркнул ее из жизни. Ушел из твоей, потому как не заслуживал общения. И верил, что ты все же нашла свое счастье с любимым человеком. Это меня утешало.

— А мать? Что с ней?

— Ее нет в живых. Она тренировала Злату еще пару лет. Я же переехал в другой город, мотался по соревнованиям, строил карьеру как одержимый. Может, вот эта ярость на нее, ощущение, что я предатель… Предал ту, кто была дороже всего… хоть ты вряд ли догадывалась о моих чувствах… У не видел перспектив для себя, не строил планы. Я просто дрался, спуская разъедающую меня ярость. А мать, она вначале пыталась наладить со мной общение. Но я жестко ее прерывал. Говорил, что не мать она мне после сотворенного. Она все же купила себе квартиру, перестала пытаться со мной связаться, потом встретила мужчину, вышла за него. А он оказался аферистом. Обобрал ее до нитки. Она тронулась умом. Больше тренировать не могла. Оказалась на улице. Это все я узнал не сразу. Общение же было прервано. И я принципиально не интересовался ее жизнью. Она жила на улице с бродягами, пила и утопала в своем безумии. Когда одна из ее учениц, все же нашла меня и рассказала мне. Я приехал в город. Но уже в полиции мне показали ее труп. Некачественный алкоголь… сердце не выдержало… Я не узнал ее… настолько она не походила на человека… полностью утратила лицо…

Обнимаю себя руками. Дикий озноб по телу. Будто кровь в жилах леденеет. Максим говорит, а картинки словно оживают.

— Это жутко… все… — тру горло рукой. То состояние, когда нет слов, чтобы прокомментировать весь ужас.

— Прости, Оль. Я знаю, что поздно. Что я должен был раньше все рассказать. И нет, мне прощения. И все же… прости… Хотя