Извращённое чувство - Эмили Макинтайер Страница 43

Раздраженный, я бросаю телефон на стол, чувствуя напряжение от одной только мысли о ней, и слегка провожу рукой по растущей выпуклости, пытаясь унять своё возбуждение.

Но это не помогает, и вместо того, чтобы продолжить свой день и забыть о ней, я позволяю ей полностью овладеть мной. Закрыв глаза, я поглаживаю свою уже болезненно твёрдую эрекцию, представляя её под своим столом, её нежную руку, которая дразнит меня.

Стала бы она умолять о моём члене? Поместится ли он у неё во рту?

Со стоном я расстёгиваю молнию на брюках и достаю свой пульсирующий член. Обхватив его у основания, я медленно провожу рукой вверх по нему, моё сердце бешено колотится, а пресс сжимается от удовольствия.

Я представляю, как Ясмин обхватывает меня своими пухлыми губами, как её язык скользит по моей головке, а её прекрасные тёмные глаза смотрят на меня снизу вверх, пока она доставляет мне удовольствие.

Моя рука движется быстро, и я чувствую, как пальцы покалывает от желания схватить её за волосы и притянуть к себе, вместо того чтобы просто подставить свою ладонь.

Приняла бы она меня полностью? Позволила бы скользнуть по ее языку и проникнуть в её горло?

Мои яйца напрягаются, в основании позвоночника скапливается жар, и я двигаюсь всё быстрее. Мои бёдра приподнимаются, и я чертовски хочу почувствовать влажность ее рта и услышать звуки, которые она бы издавала вокруг моего члена, увидеть блеск ее кольца, доказывающего всему миру, что она моя, сверкающего в свете, пока она работала бы руками вокруг основания моего члена в тандеме с движениями ее губ.

Последняя картинка делает свое дело, и я хватаю носовой платок как раз вовремя, чтобы поймать обильные струи спермы, которые вытекают на тряпку, и мое зрение усеивается звездами.

Проклятье

Не могу вспомнить, когда я в последний раз так сильно кончал.

Выдохнув, я снова влезаю в брюки, бросаю платок в корзину под столом и тянусь вверх, чтобы потянуть за волосы.

Стряхнув минутную слабость, я переключаю свои мысли на самое важное — выяснить, что, черт возьми, происходит с Али.

Ясмин должна пойти со мной к нему. Это прекрасная возможность проявить инициативу и показать Али, что мы счастливы как никогда. Я снова звоню ей. Она снова не отвечает. Я нажимаю кнопку повторного набора, и, наконец, она берёт трубку.

— Что?

Кажется, она чем-то недовольна.

— Собирайся. Я буду через полчаса. Жди меня на крыльце.

Она вздыхает.

— Куда мы идём?

— Проведать твоего отца.

Я вешаю трубку, зная, что она не упустит такой возможности, и выхожу из кабинета, ненадолго останавливаясь, чтобы взглянуть на Сиару, которая печатает на своем компьютере. Она выглядит измученной, и если бы мне пришлось гадать, я бы предположил, что это из-за дополнительной нагрузки, которую она взяла на себя с тех пор, как я поручил Иэну дополнительное задание — присматривать за мальчишкой. Иэн нанял Сиару не для того, чтобы она была помощницей, но она справляется на удивление хорошо, и, хотя я ничего не говорил, я планирую повысить ей зарплату, когда он вернется.

Она смотрит на меня из-за компьютера.

— Перенеси мою встречу с отделом по связям с общественностью на сегодня. У меня появились другие планы.

Она кивает, поджав губы и опустив глаза.

Мне требуется сорок минут, чтобы добраться до дома после того, как я застрял в пробке. Когда я подъезжаю к своему дому, Ясмин уже ждёт меня на крыльце. Она сидит на ступеньках перед домом в черных трениках, обтягивающих лодыжки, и белой толстовке с капюшоном, опираясь на локти.

Моя Audi R8 урчит, когда я останавливаюсь перед ней.

— Ты опоздал, — жалуется она, садясь на пассажирское сиденье.

Я смотрю на неё, положив одну руку на руль, а другую на бедро. Её вид притягивает мой взгляд, как вода в пустыне. В этом наряде она выглядит так, будто только что проснулась после дневного сна и не стремится произвести впечатление на кого-либо. От этого у меня перехватывает дыхание, и я чувствую, как мой член напрягается.

— Что? — спрашивает она, приподнимая брови.

Я благодарен солнечным очкам, которые скрывают мои глаза от её взгляда. Мне не нужно, чтобы она знала, как сильно она на меня влияет. Пока я не придумаю, как сделать так, чтобы это чувство ушло. Я бы всё отдал, чтобы повернуть время вспять, и не видеть её и мальчишку в той комнате, потому что до этой ночи она всегда была для меня просто избалованной дочерью Али. Слишком юной и раздражающей, чтобы попасть в поле моего зрения. Сейчас же…

Все было бы гораздо проще, если бы я не испытывал внезапного влечения к ней.

Я останавливаю машину и перегибаюсь через центральную консоль, краем руки касаясь её груди. Она делает глубокий вдох и откидывается на спинку сиденья. Мое лицо теперь почти прямо напротив ее лица, и аромат ванили переполняет мои чувства, когда я тянусь к ней.

— Ч-что ты делаешь? — хрипит она.

Потянув за ремень безопасности, я провожу им по передней части ее тела, костяшки пальцев касаются ее груди, когда я пристегиваю ее, а затем возвращаюсь на свое место, хватаясь за руль, чтобы не сделать что-то совершенно не свойственное мне, например, схватить ее за лицо и засунуть свой язык ей в рот.

Она прочищает своё горло и говорит: — Спасибо.

Я не отвечаю, стиснув зубы, смотрю в лобовое стекло и выезжаю на дорогу.

— Мы правда едем проведать моего отца?

Я киваю, и по спине пробегает волна беспокойства, когда я вспоминаю, как давно мы с ним не разговаривали.

— Ты с ним говорила?

Она прижимается к пассажирской двери, ее глаза стекленеют, когда она смотрит в окно.

— Нет, он не отвечает на мои звонки. Но я говорила с его медсестрой. Она сказала, что он много спит. И она дала ему обезболивающее, чтобы он чувствовал себя комфортно, поэтому он был вялым.

Мы останавливается на красный свет, и я пользуюсь возможностью взглянуть на нее, не в силах игнорировать печаль, которая проступает на её лице. Она наполняет машину и окутывает меня, пытаясь увлечь в свои глубины, но я не поддаюсь.

Последнее, чего я хочу, — проявить слабость перед врагом. И хотя в последнее время Ясмин не чувствует себя таковой, она все еще таковой остается. Врагом.

Единственным человеком, который стоит на пути к тому, чего я хочу больше всего.

Поэтому неважно, что я немного сочувствую её