После измены счастье есть (СИ) - Рина Беж Страница 42

– Ой! – выдает мамочка, выглянув в окно. И тут же за сердце хватается. – Бандиты! Убивать приехали! Как в кино по «Домашнему».

– Бабуль, это не бандиты, – смеется Саша и спешит ее успокоить. – Это Демьян Константинович с охраной. Он очень хороший, я ж тебе про него рассказывала. Он – тот самый крутой перец, что вслед за Варей в школе шороху навел, чтоб деньги с родителей просто так не брали.

– Да-а-а? – мамуля прищуривается и внимательнее изучает «перца». – Какой приятный молодой человек…

Стараюсь не захохотать в голос и, ни к кому конкретно не обращаясь, бормочу:

– Пойду-ка выйду. Спрошу, что хотел.

– Нет, не пойду-ка выйду, а в дом гостя приглашай, – настаивает мама. – Что ж мы – нелюди какие? Надо ж мужчину накормить.

Честно, не верю, что Крылов согласится. Но он…

Он соглашается:

– С удовольствием, Варюш.

И идет следом за мной. А потом в сенях меня за руку ловит и на себя дергает.

Дальше сумасшествие какое-то случается. В меня врезаются мужские губы.

А я… Я же много раз целовалась. У меня даже муж… был…

Но с Крыловым… Я никогда не чувствовала, что нужна кому-то так сильно. Как воздух. Потому что воздух – это жизнь. И я – тоже жизнь. Для него.

Демьян, как варвар, сминает мои губы. Проталкивает свой язык в мой рот. Прёт так, что стукается о мои зубы своими. И не отступает.

Целует жадно, страстно, ненасытно…

Небо, как же он меня целует!

Глаза сами собой закрываются и пол уходит из-под ног…

Но я не падаю. Я ему отвечаю.

Так же бешено, потеряв контроль.

Глава 38

НИКОЛАЙ

– Ну здравствуй, Прига. С возвращением, – произносит Евдокимов сухо, как только моя нога покидает тамбур вагона и ступает на перрон Ладожского вокзала.

Сам начбез приехал встречать?

То, что дела мои хреновы, к бабке не ходи.

Но все равно стараюсь держать лицо:

– Добрый день, Петр Максимович.

Евдокимов на улыбку не отвечает, как и руку не жмет. Смотрит холодно, изучающе. Явно просчитывает, как я себя сейчас поведу.

Похоже с тем, что день добрый, я немного поспешил.

Евдокимов это и подтверждает.

– Сам пойдешь? Или дурить будешь? – кивает в сторону парней.

Тех двое. Рассосредоточены. С виду расслаблены, но это видимость. Оба наготове. И не факт, что где-то поблизости нет других.

– Сам.

– Ну хоть так.

Петр Максимович ведет подбородком, без слов указывая направление.

Сжав сильнее ручки сумки, закидываю ее на плечо и подчиняюсь. Начальник безопасности следует на шаг позади. Парни пристраиваются один впереди, второй позади. Всё четко. Не выпустят.

– Может объясните, причину такой дружеской встречи? – закидываю удочку, стараясь держаться независимо и смело.

Хочется понимать, какой конкретно мой косяк привел к тому положению, в котором я сейчас нахожусь. А то вдруг сболтну лишнего.

– Тебе весь список перечислить, Николай?

Мля… такой ответ начбеза напрягает еще больше. Ноль конкретики и в то же время есть понимание, что грешок отыскали не один.

Хреново.

Прямо на выходе нас поджидает черный минивэн. Стекла тонированные.

Менты трутся поблизости, но ни машины, стоящей впритык к пешеходке и явно нарушающей ПДД, ни меня, ведомого в оцеплении, в упор не замечают. Подай я голос, они, суки, еще и глухими прикинутся.

Попадос!

Как только остается пара метров, дверь машины плавно отъезжает в сторону. Меня с обеих сторон хватают за локти и не совсем нежно заталкивают внутрь. Охранники садятся с обеих сторон, подпирая плечами. Евдокимов – напротив.

– Вы мне…

– Поймай тишину, Прига, – произносит начбез тихо, но так вдохновенно, что я принимаю его слова за дружеский совет и затыкаюсь.

Как ни странно, везут меня ни в лес, ни в поле, ни на ковер к Крылову, а ко мне домой.

Вместе со мной поднимаются. Осматривают квартиру, забирают всю электронику, по которой я могу хоть с кем-то связаться, предупреждают, чтоб из квартиры даже носа не казал, после чего уходят.

Ох..реневший вконец, не знаю, радоваться мне или печалиться. Выглядываю в окно. Наружка стоит и даже не прячется. Уверен, свинтить не выйдет. Но через пару дней все же пробую.

То, что сделал это зря, объясняют доходчиво и больно. Очень больно. Не жалея.

Но лицо не трогают.

Ответ – почему? – получаю через сутки, когда в мою квартиру, как к себе домой, входит Крылов. Ни здрасьте, ни насрать…

– Через несколько дней едешь в суд. У тебя развод с Варварой, – ставит он в известность, разглядывая меня, как мерзкую букашку. – Советую подписывать бумаги, не задавая лишних вопросов, не препятствуя расторжению брака, и даже не глядя.

– А если я не хочу? – проверяю границы допустимого, стараясь чтобы голос не дрожал.

Бесит меня, что я не понимаю эмоций Демьяна Константиновича. Он закрыт наглухо. И говорит отчего-то про мою жену, а не про свою.

Я ж рассчитывал, что он из-за Томки меня прессанёт, все же каждый мужик – собственник, пусть ему его баба уже, по сути, на хрен не упала. А он со мной по поводу Варьки базарит.

– Тебе подсказать, куда засунуть своё «не хочу», или сам сообразишь? – пригвождает он меня к месту тяжелым взглядом.

– Не нужно.

– Ну смотри, – разминает шею, хрустя позвонками. – И да, Коля, если дурить вздумаешь… то лучше не надо… документы на развод ты в любом случае подпишешь. А вот зрячим или слепым, с целыми пальцами или сломанными – решать тебе. Во втором варианте будет сложнее, сам понимаешь, но ты в любом случае будешь стараться так долго, пока графологическая экспертиза не поверит, что это писал ты. Уяснил?

Становится дурно.

– Я…

– Да или нет?

– Да.

Крылов покидает квартиру, и только тогда я делаю первый нормальный вдох. Жуткий мужик. Мизинцем не тронул, а я едва от страху не обделался.

Оставшись один, беру себя в руки и рассчитываю, что трое-четверо суток у меня в запасе есть. Что-нибудь с побегом придумаю. Но оно никак не думается, обложили гады со всех сторон. И почему-то от Пахома весточки нет. Этот жмот от своих денег никогда не отказывается. Должен бы был на разборку ко мне приехать…

Ответ – куда делся дружбан? – получаю через сутки.

– Собирайся, – командует Евдокимов, вваливаясь в