Ты украл мою жизнь, предатель - Александра Багирова Страница 42

Непременно будет… будет хорошо в моей новой жизни.

Выскакиваю из машины и вбегаю в дом.

Тут практически ничего не изменилось после моего отъезда. Но запах… одиночества, отчаяния, непримиримой горечи.

Поднимаюсь по ступеням и вбегаю в детскую. Димочка сидит у няни на руках. Поднимает голову на звук открывшейся двери. Надо видеть его глаза… открытые, удивленные, наполненные неверием счастья.

Трет крохотными кулачками глазки. Снова на меня смотрит. А я меня градом льются слезы. Замерла в нерешительности… сердце скачет таким галопом, что кажется, не выдержу, распадусь на части, от чувств, которые сдерживала в себе все это время.

Тоска за сыном, невозможность быть рядом, обнять его, меня колотит в нервном приступе неконтролируемой радости.

— Ма… ма, — его тихий голосок. — Мама, — громче, — Мама, — уже крик, а в нем столько детского восторга.

Забираю своего сыночка из рук няни. Прижимаю его к себе, утыкаюсь в сладко пахнущую головку.

— Мамочка с тобой! Всегда будет с тобой! — шепчу, глотая сладкие слезы.

Плачу и мне так хорошо, как никогда в жизни.

Все будет хорошо!

Да именно так и никак иначе!

Оборачиваюсь, чувствуя спиной теплый взгляд. Гаспар стоит на пороге, улавливаю щемящую нежность в его глазах, а еще что-то несвойственное ему, пугающее и завораживающее одновременно. Но он отводит взгляд раньше, чем успеваю расшифровать.

— Мои люди шерстят территорию. А нам тут делать нечего, — говорит хрипло.

— Да… — соглашаюсь. — Ничего тут брать не буду. Все новое куплю…

Он кивает.

— Все необходимое на первое время я купил уже. В машине в багажнике лежит.

— Спасибо, — всхлипываю, снова обливаясь слезами.

Момент когда эмоции оголены и нет ни желания, ни сил их скрывать.

Гаспар знает что покупать, он дочь воспитывал, а сейчас ее нет. Он не прячет боль, я ее слишком хорошо чувствую. А еще… он любуется мной с Димочкой на руках. Ему безумно нравится, что он видит.

Это впервые я настолько четко могу считать его мысли.

Мы выходим из дома. Гаспар устанавливает детское кресло в машине.

— Про твою дочь есть новости? — задаю вопрос и замираю, глядя в кусты в дальнем углу сада. Оттуда на меня смотрят угольно черные испуганные глаза.

— Нет. Но я его расколю, — отвечает, продолжая возиться с креслом.

— Гаспар… — горло спирает.

Не знаю, каким шестым, десятым, двадцатым чувством, но я просто знаю — это она. Узнаю ее.

— Сейчас уже едем.

— Ты не понял… — в кустах шуршание. Они раздвигаются, показывая девочку в грязном платье, с запачканным землей личиком. — Твоя дочь… Гаспар… она тут…

Как в замедленной съемке он оборачивается. Глаза расширяются на пол лица, в них спектр эмоций, таких схожих на мои, когда я увидела Димочку.

— Папа! — девочка с криком бежит к Гаспару, он летит ей навстречу. — Я знала! Я верила, ты меня найдешь!

Глава 51

Стою в комнате наблюдаю за спящими детьми. Димочка спит в кроватке, которая уже была в съемной квартире. Юля на диване, укрывшись с головой теплым одеялом.

Слезы так и льются из глаз, их поток не иссякает. В них и боль, и радость, и облегчение, и неверие. Столько всего в душе накипело, и теперь ищет выхода. Теперь уже можно выдохнуть. Сын со мной и больше я его никогда не отпущу.

Арсен у меня украл долгие месяцы жизни сына. Я не видела, как он растет, не была с Димочкой рядом. Но я не могу повернуть время вспять, мне остается только сделать все, чтобы каждый новый прожитый день малыша, был лучше предыдущего.

Юля ворочается во сне. Вздрагивает. Я вместе с ней. Думаю, она еще долго будет отходить от выпавших на ее долю ужасов.

Дочь Гаспара вначале жила с матерью алкоголичкой, часто ночевала с бомжами под мостами, в подвалах. Наташа опускалась все ниже и ниже. Арсен ее где-то нашел и решил использовать ее документы, саму женщину естественно убил. А вот ее дочь, мой бывший муж оставил у себя дома, поселил в домике садовника.

Это все мы выяснили в доме Арсена. Тогда Гаспар так озверел, что если бы я его не остановила, камня на камне бы там не оставил.

У Арсена в доме девочку не обижали, но никто особо за ней и не смотрел. Думаю, что Арсен не отдал девочку в детский дом, памятуя о своем опыте там.

Она была предоставлена сама себе. Могла сбежать, только куда? Тут хотя бы кормили. Не били.

Она боялась повторения истории с матерью. И просто тихо существовала, надеясь, что придет время, и папа ее заберет. Она помнила и ждала Гапара больше трех лет.

Их счастливая жизнь в прошлом и вера в то, что папа любит, он ищет и найдет, только крепла. Юля сейчас морально истощена, ее с трудом удалось уложить спать. Все боялась, что заснет, а отец окажется лишь сном.

Все же Арсен научился сеять вокруг себя только боль, которой полон сам.

Еще раз смотрю на детей. Неужели все позади?

Почти…

Захожу в другую комнату, где на диване сидит Гаспар, невидящим взглядом смотрит в телевизор и пьет сок.

Сажусь рядом. Кладу голову ему на плечо. Не задумываюсь о своих действиях. Сейчас это естественно. Так должно быть.

— Скоро уедем, — говорит бесцветным голосом. — Думал места живого от него не оставлю. За дочь… Прибью. Но слишком гуманно это.

— Он не заслужил быстрой расправы, — соглашаюсь.

Представляю, сколько понадобится сил, чтобы морально вернуть Юлю к нормальной жизни. Тут и психологическая помощь, и забота Гаспара. А след все равно останется. И не только Арсен виноват, но и мать Юли. Женщина, угробившая свою жизнь и не пощадившая дочь.

— Спасибо, — не слово, а скорее крик души.

Он кивает и переплетает наши пальцы.

Так и сидим, глядя в экран телевизора, не улавливая, что там происходит, каждый погружаясь в свои мысли, и при этом связанные странным уединением и отголосками пережитой боли.

В городе приходится еще немного задержаться. Гаспар улаживает вопросы по поводу Арсена. Закапывает его окончательно, раскрывая его злодеяния. Воскрешает меня официально, восстанавливая все мои документы. Ограждает меня от назойливого внимания прессы и разных не в меру любопытных блогеров.

Это время, по большей части, я