Измена. Сохрани меня [СИ] - Яна Таран Страница 41

Неужели между нами все кончено?

Представляю, что больше не обниму Лизку, что не вдохну ее запах, не накрою одеялом, пока она спит. Мне чертовски ее не хватает, и сегодня, когда она растерянно объясняла, что у нее с Русом ничего нет, я понимал, что начался обратный отсчет. Точнее, все началось давно, но стремительно рушится именно сейчас, на глазах. Может быть и нет между Бондаревым и моей женой ничего, но зная Лизу, осознаю — она не подпустила бы к себе человека, не испытывая к нему хотя бы симпатию.

Только бы она влюбиться в этого судака не успела, пока я геройствовал на других фронтах. Кажется, я пишу сообщение в порыве, едва различая буквы на экране. А потом откладываю телефон и снова притягиваю наполненный доверху бокал.

Почему так фигово?

Вроде бы я отключаюсь, и снится мне Лизка. Стоит и смотрит издалека.

Хочу ее позвать, но язык не слушается. Она такая красивая, только не досягаемая, приближается, а когда хочу прикоснуться, растворяется. А потом она снова появляется, и теперь я слышу стук каблуков по паркету.

Она подходит и тянется к моему ремню. Шумно выдыхаю, понимая, что она собирается сделать. Забираюсь рукой в ее волосы и откидываюсь на спинку дивана.

— Как ты здесь?.. — говорю хрипло.

— Хочу отблагодарить тебя, Вадим.

— За что?

— Что помог, что не оставил одну.

Не очень понимаю, я же ушел, получается, оставил. Не знаю, что она несет, но что делает, меня устраивает. Очень устраивает. Становится так хорошо, как долгое время не было, хоть определенно кое-что смущает. Лиза так давно… очень давно не делала. Я вот-вот взорвусь от ощущений, словно сейчас объявят, что выиграл джек-пот, я заслужил. Ведь все это время терпеливо ждал, не получая отдачи.

— Детка, это так… круто… — говорю, выдыхая, в процессе. — Лиза… — начинаю говорить и открываю глаза. Хочу смотреть на нее. Но окружающая обстановка вносит коррективы в мои планы.

Черт… где я?

Темно-бардовые стены, тусклый свет… Фокусируюсь, вдруг понимая, что это ни черта не сон. Передо мной девушка. Я вижу цвет волос, и моя рука в ее локонах замирает. Девушка замечает перемены, поднимает взгляд, отстраняется.

— Не Лиза, — растягивает она улыбку.

Глава 31

— …Но тебе будет хорошо… еще лучше… — добавляет шепотом.

Я должен ее остановить, должен оттолкнуть, но… ничего этого не делаю. Физиология берет верх, когда девушка вновь тянется ко мне. И лишь когда она вытирает тыльной стороной ладони губы и поднимается, прихожу в себя, тяжело дыша.

Пожалуй, я только сейчас осознаю, что натворил… И, пожалуй, впервые в жизни ненавижу себя за содеянное. Да только, черт возьми, поздно — ни плывущая временами комната, ни туман в башке, ни хрена не помогают — сердце уже поглощает черная дыра. Я окончательно все испортил…

— Давай, скажи, что я в чем-то виновата, — замечает девушка мой взгляд.

Ничего не отвечаю. Смотрю так, что, если она сама сейчас не исчезнет, я размажу ее по стенке, наплевав, что в жизни руку на женщину не поднимал.

— Не вини себя. Тебе просто не повезло с женой, не ту выбрал. Лизе привет, — она отряхивает юбку, пятится к двери, я поднимаюсь. — Эта было всего лишь «спасибо». Лиза, как я понимаю, неблагодарная.

— Пошла отсюда…

— …Вон. Да, я пойду. Но может, ты наконец поймешь, с кем тебе будет по-настоящему хорошо.

Злата хлопает дверью, а я какое-то время пялюсь на полотно, отсекающее меня от целого мира. А потом падаю обратно на диван, забираясь руками в свои волосы. Сдавливаю виски и ору. Идиот. Какой же я идиот.

Ругаю себя, отчаянно матерюсь, смахиваю с силой с журнального столика все стоящее, бутылка катится по полу, стакан разбивается.

Дебил полный. Так тупо все профукал.

Как в глаза Лизе смотреть?

Как теперь ей все рассказывать?

Не помня себя выхожу из клуба, свежий воздух забивается в легкие, да только ни черта не приносит облегчения. Зато на парковке замечаю Бондарева.

Это то, что мне сейчас нужно.

Злость вспыхивает с новой силой, и когда Руслан подходит, резко хватаю его за пиджак, и прибиваю к стене клуба.

— Ты ублюдок, — рычу, осознавая, что самый настоящий ублюдок здесь как раз я. Но мне нужно выплеснуть ярость, и между нами вмиг завязывается драка. Я не в том состоянии, чтобы трезво оценивать ситуацию, но кажется, я ему навалял, а вот он мне — нет.

Нас растаскивает охрана, Бондарев вытирает губу и цедит исподлобья:

— Проспись, Вадим. И я все объясню.

— Мне нахрен твои объяснения не перепали, — сжимаю кулаки по новой. — Ты уволен.

— Не думай, что избавился от меня. Если не забыл, я владею частью акций.

Он быстро оглядывается:

— Вы ничего не видели, это ясно?

Два грузных типа кивают и берут из рук Бондарева купюры. Руслан вскоре скрывается в дверях клуба, я же, отдышавшись, еду в отель.

Следующий день проходит в обнимку с разрушительным сознание напитком. Еще проснувшись, обнаруживаю сообщение от Лизы, и чувство вины добивает окончательно. Смутно помню, как добираюсь до знакомой улицы, как оказываюсь в квартире, как падаю на кровать. Лишь понимаю, касаясь подушки, что наконец дома.

Дома.

Просыпаюсь от звука закрывающейся двери в спальню. Сажусь на кровати и понимаю, что самое хреновое впереди. И долбящая по вискам боль ерундовая по сравнению с той, какая охватит совсем скоро.

Наспех принимаю душ и иду в кухню, готовясь к последствиям катастрофы.

Но увидев Лизу, и то, как меняется ее поведение, понимаю, что сейчас ничего не скажу. Хотя уверен был, что признаюсь, как налажал. Не могу столкнуть ее в пропасть, когда она так убивающе в глаза заглядывает.

Когда говорит, что хочет начать все с начала. Что готова пойти дальше и не вспоминать. Я хватаюсь за шанс, который дает мне Лиза, словно за нитку, из которой мне предстоит соорудить трос. Наверно, я понимаю, что строить на лжи доверие идея не из лучших.

И молчание эгоистично, как ни крути.

Но я буду полным придурком, если откажусь от такой возможности все вернуть. И пусть это неправильно, только я не вижу другого выхода. Моя вина грузом будет изъедать меня, но Лизу я хочу оградить от катастрофы. Она и так сломлена, раздавлена. Она в отчаянии. И добивать я ее не буду.

Уже позже, вернувшись в комнату, я тру виски: навортил дел, Соколовский. Вперед, разгребай завалы.

Только бы все снова не обрушилось.

***

Хрупкий