Призванные - Камбрия Хэберт Страница 4

Мужчина подпер руками подбородок.

— Да, могу представить, что жить на улицах и быть вором-карманником не столь перспективно, — я не удивился тому, что он знает обо мне. Я имею ввиду, если он мог украсть мое тело, каким-то образом сделать меня призраком, а затем повесить мой труп в шкаф на вешалку, знание о том, что я был карманником, не впечатляло.

— Ад ненамного лучше. Тебе не будет холодно, но ты будешь хотеть есть, но не еду. Твою душу будут пожирать медленно и бесконечно, как и положено в аду. Ты начнешь иссыхать и уменьшаться, пока не опустеешь окончательно, ну а потом не останется ничего, кроме тянущегося времени и бесконечных криков вокруг и внутри тебя.

Что ж… Если то, что сказал мистер Бернс, правда, тогда и жизнь, и смерть — одинаково дерьмовые штуки.

— Что, если я скажу тебе, что твоя жизнь — если ты вернешься к ней — будет совершенно иной, чем раньше?

— Насколько?

— У тебя были бы деньги, дом, машина… Ты бы никогда не был голоден.

— Продолжайте, — сказал я, согреваясь при мыслях обо всем этом.

— У тебя появился бы шанс быть богатым, а также смог бы создать нового себя.

Я оглядел мою окутанную туманом форму. Меня испытывали, уверен, но что-то еще внутри меня препятствовало тому, чтобы согласиться.

— В чем подвох?

Всегда есть подвох.

— Когда ты обменяешь свою жизнь на новую и улучшенную, ты будешь работать на меня.

— И что я буду делать?

— Ты будешь Эскортом.

На улицах другим синонимом слова эскорт называли проституток.

— Не думаю, что мне подойдут платье и каблуки.

— А ты смешной, — сказал мистер Бернс, улыбаясь. — Эскорт не в этом смысле. В более интересном плане. Гораздо важном.

— И что именно я буду делать? — спросил я, смутившись еще больше, чем раньше.

Глаза мистера Бернса блеснули от волнения, он ухмыльнулся и его скулы стали еще более точеными.

— Смерть. Ты будешь сопровождать смерть.

Глава 4

Пайпер

«Помнить — значит хранить в памяти кого-то, кто заслуживает внимания или признания»

Я наблюдала рассвет и ощущала прилив жалости к себе, как вдруг кто-то позвонил в дверь. Я вздохнула. Почему люди приходят в те моменты, когда ты не хочешь видеть никого рядом? Я вытерла слезы с лица, зная, что ничего не смогу поделать с опухшими глазами, и пошла к двери.

— Кто там? — спросила я через дверь, обитую белой кожей.

— Доставка для Пайпер МакКолл, — ответил кто-то фальшивым низким голосом.

Я закатила глаза.

— Я ничего не заказывала.

— Открой эту чертову дверь, Пайпер! — прокричала Фрэнки уже своим настоящим голосом.

Я сняла цепочку, повернула защелку и отворила дверь. Фрэнки на мгновение застыла, разглядывая меня и возясь со свертком в руках до тех пор, пока не оглядела меня с кончиков пальцев ног и до макушки.

— Если бы я выглядела как ты сейчас, я бы не стала открывать дверь кому-либо.

— Уже почти шесть утра, Фрэнк. Что ты здесь делаешь?

— Ты думала, я бы не пришла после твоего звонка с новостями о том, что ты чуть не попала на тот свет?

— Я надеясь, что, возможно, ты подождешь и придешь в более подходящее время, — проворчала я, запирая дверь и следуя за ней в крошечную кухню.

— Магазин с пончиками уже открылся, — сказала она, открывая коробку с дюжиной пончиков. — А значит, сейчас вполне подходящее время!

Жареное тесто, сахар и глазурь — не самый здоровый способ начала нового дня.

— А где мой кофе? — сказала я с легкой улыбкой, потому что она упомянула пончики, как Ванна Уайт (Ванна Уайт — известная телеведущая игрового шоу «Колесо Фортуны», прим. переводчика).

Она протянула мне очень большую чашку.

— Вот твое скучное кофе. Со сливками, без сахара.

Я сделала глоток своего скучного кофе, пока она расстегивала красное пальто и снимала его, демонстрируя все достоинства своей фигуры. Фрэнки нравились ее формы, а ее любовь к сладкому помогала их поддерживать.

— Так… тебя почти размазало автобусом, да? — сказала она, роясь в шкафах в поисках салфеток и пары тарелок.

Мой желудок сжался при упоминании автобуса. Я поставила кофе на стол и села.

— Да, меня почти сбил автобус, но этого не случилось, потому что кое-кто оттолкнул меня, — я чувствовала, что опять начинаю плакать и сморгнула слезы, сделав глоток кофе.

— Было жутко, да? — сказала Фрэнки, устраиваясь на стуле и сжимая мою руку.

— Он умер. Он оттолкнул меня с дороги, и автобус сбил его, — у меня понизился голос. — Это было ужасно.

— Он умер?

— Почти на месте.

Мы обе сидели в тишине несколько долгих минут. Вкусный запах пончиков и кофе наполнил кухню, но я чувствовала себя отвратительно, думая о том, что кто-то все еще дышит и живет, но не заслужено.

— Самое интересное, — сказала я, и мой голос совсем сел. — Я не знаю, почему он это сделал.

— Ну, я рада, что он сделал это. И ты все еще здесь.

— Спасибо, Фрэнки, сказала я, но в голове представляла картину, в которой должна была умереть.

Фрэнки потянулась к коробке и коснулась глазури на пончике, затем посмотрела на меня.

— Если съем это, я растолстею?

Я округлила глаза:

— Зависит от того, сколько ты съешь.

— Планирую съесть, по крайней мере, штуки три. Так что давай, проверь, — она протянула мне одну руку, другой потянулась к следующему пончику.

— Ты невероятна.

— Какой смысл иметь лучшую подругу, которая может видеть будущее, если не можешь ее использовать?

— Я не могу видеть будущее, только частично, — напомнила я, а она закатила глаза. — Многие люди хотели бы узнать выигрышные лотерейные номера. А ты хочешь знать растолстеешь ли.

— Мне не нужны лотерейные номера. Эти формы для… того, чтобы подцепить богатенького доктора, с которым могу случайно столкнуться, посещая мою суперумную, видящую будущее подругу-врача в больнице.

Я рассмеялась.

— Еще куча времени до того, как я стану врачом, Фрэнк.

— И поэтому все больше оснований имеется для того, чтобы не растолстеть. Так что, давай. Смотри, — она протянула мне руку еще раз.

Я покачала головой и вздохнула.

— Возможно, я ничего и не увижу. Ты знаешь, это не всегда работает.

— Нет, работает, — уверенно сказала Фрэнки.

Я закрыла глаза и взяла ее руку в свою. Сделала глубокий вздох и погрузилась в ту часть себя, которая, казалось, была способна включать видения — в этом, как раз, я и не была уверена. Я просила разрешить мне видеть — не требуя