Любовница - от слова «любовь» - Алёна Токарева Страница 4

— Аллочка, тебе совсем не нравятся занятия в музыкальной школе? — однажды спросила мама, когда, встречая её, в очередной раз заметила слёзы в глазах дочери.

— Совсем… — понурив голову, призналась та.

У неё уже не было сил ходить сюда как на Голгофу и терпеть одну неудачу за другой.

— Слушай, так давай бросим! — решительно заявила мать. — Ну что ты мучаешься? Может, это просто не твоё…

Мудрая чуткая мамочка хорошо знала свою дочь.

— А как же папа? — вскинула на неё Алла васильковые глаза, в которых сразу высохли слёзы. — Что он скажет?

— А что — папа? — пожала плечами она. — Он ведь хотел, как лучше… Для него музыка — это жизнь, и он не представляет, что может быть иначе… А ты другой человек…

— Получается, я его подведу? — удручённо спросила Алла.

— Ну почему, глупенькая? — засмеялась мама и обняла дочь. — Будешь заниматься своим делом — тем, что тебе больше нравится…

— А какое оно, моё дело? — с надеждой посмотрела на неё Алла.

— Вот это-то как раз тебе и предстоит понять! — заявила мать. — Пробуй разное и смотри, к чему больше тянет… Вовсе не обязательно заниматься музыкой… А вдруг ты станешь хорошим врачом? Или педагогом? Или художником?

У Аллы будто гора с плеч свалилась. С того дня, как она перестала ходить в ненавистную музыкальную школу, у неё сразу наладился сон, появился аппетит и, вообще, жизнь вновь заиграла яркими красками.

— Мам, а что мы скажем папе? — только однажды виновато поинтересовалась девочка. — Ну… насчёт музыкальной школы?

— Предоставь это мне… — погладила её по голове Лина.

Что уж мама объяснила отцу, когда тот приехал, Алла не знала, а только он и словом не обмолвился о музыкальной школе, как будто её и не было.

Глава 3

Глава 3

Матвей

— Матвей, в чём дело? — раздался знакомый голос, от которого маленький мальчик вздрогнул и перестал плакать. — Что это за слёзы?

Его мать была очень занятой женщиной и редко находилась дома, так что им, как правило, занималась или няня Галя, или изредка — бабушка Марина.

Матвей испуганно замер. Нет, он вроде бы не боялся матери, но та воспринималась им как чужой человек. А при чужих людях особенно не покапризничаешь. И потом от неё исходил необъяснимый холод, который его замораживал. Она всегда беседовала с ним на расстоянии вытянутой руки и с высоты своего роста, а голос её звучал ровно, назидательно и не допускал никаких возражений.

Мальчик заметил, что в присутствии матери няня Галя тоже напрягалась и внутренне подтягивалась. Его мать возглавляла крупную компанию — наверное, в этом было всё дело. Ей ежедневно, а иногда и круглосуточно приходилось пропадать на работе — руководить большим коллективом, вести переговоры, решать важные проблемы, разруливать, улаживать, договариваться… Конечно, маленький Матвей этого пока не знал — лишь ощущал её железную волю. Пересекался с матерью изредка, хотя и жили они в одном доме. Но та уходила, когда мальчик ещё спал, а возвращалась, когда он уже спал. И в нечастые минуты встреч занималась «воспитанием» — давала формальные наставления и следила за его здоровьем и питанием.

Малыш не помнил случая, чтобы мать приласкала, обняла или поцеловала, спросила, как у него дела, как прошёл день, и что его интересует. Уходом за ребёнком занималась няня Галя, а для домашнего обучения приходил педагог, который потихоньку готовил мальчика к поступлению в элитную частную школу. Хотя он был ещё слишком мал, мать уже давно её выбрала, да и, вообще, распланировала будущее сына.

— Матвей, ты что замер? — недовольно изогнула бровь она. — Я задала тебе вопрос — изволь отвечать… У меня очень мало времени!

— Валерия Андреевна, да всё в порядке… — поспешила броситься на защиту своего подопечного няня Галя. — Просто Матвей упал и слегка ушибся… Ничего, это скоро пройдёт…

— Во-первых, Галина, я обращаюсь к Матвею… — отчеканила хозяйка. — Почему вы за него отвечаете? Ему самому надо иметь голос, а не прятаться за других…

— Он немного растерялся… — стала испуганно оправдываться няня Галя.

— А, во-вторых, — не обращая внимания на её лепет, продолжала мать, — если ты, Матвей, даже и ударился, почему обязательно надо кидаться в рёв, как девчонка?

Ей никогда не приходило в голову назвать сына уменьшительно-ласкательным именем, скажем, Матюша или Матвейчик, да хоть «котик» или «зайчик»! А уж подуть на ушибленное место и проворковать извечное «у кошки боли, у собачки боли, а у Матюши не боли» — это было из области фантастики. Если бы ей предложили сделать такое, она бы наверняка очень удивилась и сказала, что на подобные глупости у неё нет времени.

— Мог бы и потерпеть, ты ведь мужчина! — негодующе воскликнула Валерия Андреевна.

А «мужчина» — от горшка два вершка — понурил голову и, шмыгая носом, слушал очередные материнские наставления.

— Не сопи… — поморщилась она. — У тебя что, нет носового платка? Галина, в чём дело?

Няня Галя тут же достала из кармана носовой платок и вытерла мальчику нос.

— В общем, так, Матвей, — подвела итог мать, — чтобы я слышала твои вопли в первый и последний раз… Учись преодолевать трудности без истерик. Это понятно?

Мальчик поспешно кивнул, хотя и не знал, что значит «преодолевать трудности без истерик». Он лишь видел, что мать почему-то на него сердится, и хотел, чтобы она поскорее ушла.

— Всё, сегодня вернусь поздно, — посмотрев на часы, бросила та няне Гале. — Придерживайтесь распорядка дня, как обычно.

И быстро покинула детскую. А няня Галя и Матвей облегчённо вздохнули.

— Ах ты мой маленький… — притянула она его к себе, когда за хозяйкой закрылась дверь. — Очень больно?

И погладила ушибленную ручку мальчика.

— Няня Галя, а где мой папа? — вдруг спросил Матвей.

Он уже знал, что, в принципе, у детей бывают не только мамы, но и папы, хотя своего никогда не видел.

— Не знаю, малыш… — пожала округлыми плечами простодушная няня Галя. — Это ты у мамы спроси…

«У такой, пожалуй, спросишь… — с неприязнью подумала она. — Её и дома-то никогда не бывает… Не мать, а машина для зарабатывания денег… И зачем только родила Матвейку? Вроде всё у него есть — и дорогие игрушки, и вкусняшки разные, и одежда, а, по сути, никому он не нужен…»

Ещё была бабушка Марина Семёновна по материнской линии. Но, к сожалению, она не пекла пирожков, не вязала носки и не носила уютного передника с множеством карманов, как привычные классические бабушки. Куда