Мой темный принц - Л. Дж. Шэн Страница 39

— А ты впихнул меня в нее через заднюю дверь, как переполненное буррито. — Она повернулась ко мне, переплетая наши пальцы. — Я Даллас. — Она ткнула большим пальцем в сторону задумчивого, возвышающегося мужчины позади нее. — А это мой муж, Ромео.

Ромео кивнул, но ничего не сказал. Он помог жене выйти из пальто, повесил его на вешалку и пододвинул ей кресло, а затем занял место рядом с ней. Фрэнки села по другую сторону от Даллас. Напротив них в креслах устроилась оставшаяся пара. Зак и Фэрроу.

— Фэрроу. — Девушка помахала рукой и дружелюбно улыбнулась. Высокая, стройная и золотистая, она могла бы сойти за модель Victoria's Secret. — Но ты можешь звать меня Фэр. Поздравляю с тем, что ты жива.

— Спасибо. — Я улыбнулась в ответ и повернулась к ее мужу. — А ты Зак, верно?

Закари Сан, которого я помнила по детским описаниям Олли, представлял собой черно-белую картину. Замысловатая, траурная, потрясающая и отчаянно нуждающаяся во всплеске цвета. Похоже, он понял это. Он облокотился на спинку кресла своей жены, которая, как и я, принимала ксанакс.

Оливер отодвинул для меня место во главе стола. Я села, наблюдая, как он прогуливается к противоположному креслу, ожидая, что он сядет туда. Вместо этого он придвинул стул ко мне, втиснувшись в небольшой промежуток между мной и Заком.

Я отодвинула свой, чтобы дать ему место, не в силах сдержать хмурый взгляд, который прошелся по моему лицу. Он буквально не отходил от меня с тех пор, как попала в больницу.

Я похлопала его по бедру.

— Я не утону, если ты оставишь радиус в два фута.

Он пожал плечами и щелкнул пальцами, пока персонал ресторана не начал разносить еду. Для меня ризотто с лаксой, свиная голень каре-каре, краб в мягком панцире и вегетарианская паста том-ям.

Я накрутила лапшу букатини на вилку и обратилась ко всей группе.

— Ребята, вы можете описать, каково это - встретить меня в первый раз?

— Конечно, — протянул Ромео, удивив меня. Я не ожидала, что он первым вызовется. — Я помню это, как будто это было сегодня.

— То есть вчера? — Я подняла бровь, потрясенная американской системой образования. — Фраза звучит так: «Я помню это, как будто это было вчера».

Призрак улыбки заиграл на его лице.

— Да. Конечно.

Даллас толкнула его локтем в живот.

— Ромео хотел сказать, что до того, как вы встретились лицом к лицу, он не верил в твое существование.

Фэрроу кивнула.

— Зак тоже не верил.

Зак переложил углеводы на одну сторону своей тарелки и принялся за белок.

— Мы думали, что ты - воображаемый друг, которого Оливер выдумал от одиночества.

Оливер нахмурился, двигая челюстью взад-вперед, а его нож все еще был воткнут в свиную отбивную.

— Почему вы так думали? Я достаточно часто упоминал о ней.

— Себ сказал нам, что она вымышленная.

— Когда он это сделал?

Фэрроу повернулась к Заку.

— Кто такой Себ?

Я выпрямилась, потрясенная тем, что забыла спросить о нем в этом хаосе.

— Где Себ?

Даллас заговорила, проглотив целую ножку краба:

— Что такое Себ?

Фрэнки присвистнула.

— Себ - это звучит круто.

Зак ответил первым.

— Себастьян фон Бисмарк - младший брат Оливера.

Вилка Даллас шмякнулась на тарелку, выплеснув лаксу на блузку.

— У Оливера есть брат? Как я этого не знала?

Хороший вопрос. Это был абсурдно красивый, безумно талантливый младший брат лучшего друга ее мужа. Они жили на одной улице. Конечно, Себ постоянно навещал их. Я вспомнила, как Оливер говорил, что родители взяли с него обещание разрешить Себу ночевать у них, когда он захочет.

Ромео промокнул соус с рубашки Даллас тканевой салфеткой.

— Потому что Себастьян решил выбросить свой гребной талант в мусорное ведро, чтобы жить из рюкзака, как технарь на пенсии в разгар кризиса среднего возраста.

Себ? Бросил греблю? Живет в рюкзаке за границей? Тот самый Себастьян фон Бисмарк, который не мог съесть ни одного блюда, не превратив его в соревнование? Что случилось?

Рядом со мной Оливер побледнел. Я знала, что лучше не спрашивать его в присутствии стольких людей, но непременно спрошу, как только все уберутся из дома.

Зак кивнул.

— Воистину, я должен поблагодарить его.

Фэрроу изогнул бровь.

— О?

— На протяжении многих лет, каждый раз, когда мама начинала читать мне нотации, она всегда смотрела на этот дом через дорогу и вспоминала, что всегда могло быть и хуже. Оглядываясь назад, можно сказать, что ее ужас был направлен и на Оливера.

Фэрроу вздохнула.

— О, Констанс.

Я уставилась на Оливера, которому вдруг показался особенно интересным его розмариновый хлеб. Неважно, что он не сообщил мне о Себе. В конце концов, меня только что выписали из больницы с четкими указаниями не напрягаться. Важно было то, что он, похоже, испытывал глубокий дискомфорт, и я хотела ему помочь.

Я ломала голову, что бы такого положительного сказать о Себе. Многое приходило на ум, но я остановилась на том, что отмечали все при первой встрече с ним.

— Себ красивый.

Оливер вскинул голову. Он посмотрел на дверь, словно ожидая, что Себастьян ворвется в любую секунду без приглашения.

Фрэнки облизнула губы.

— Я просто знала, что он будет более восхитительным фон Бисмарком.

— Ты его даже не видела. — Даллас стащила гребешок с тарелки сестры, затем креветку с тарелки мужа. — Ты знаешь о его существовании всего две секунды.

— И что это были за славные две секунды. — Она наклонилась ко мне. — Расскажи мне больше.

— Он мускулистый, — начал я. — Дико соревнуется. Смешной в странном, ненавидящем весь мир смысле. Безумно умный, даже не пытаясь. Когда он входит в комнату, клянусь, все головы поворачиваются в его сторону.

С каждым описанием Оливер напрягался. Я никогда не видела его таким... расстроенным. Не то чтобы он не умел это скрывать. Но я знала этого человека всю нашу жизнь, видела каждый его уголок, обнимала его, когда он оплакивал свою бабушку. Оливер был расстроен. Возможно, он поссорился с братом. Себ и впрямь много лаял.

Я решила сменить тему и обратилась к Даллас.

— Расскажи мне немного о себе. Чем ты зарабатываешь на жизнь?

— Я мама, которая