Что скрывается за чертополохом - Саманта Янг Страница 39

Нет.

Нет, я так не думала.

Этот мужчина был доминирующим сексуальным засранцем.

И я знала, что в этом заключается часть его привлекательности. Всю свою жизнь я принимала решения за свою дочь и себя. Все сводилось к моему выбору, моим действиям. Это так утомляло.

Но с Уокером… я доверяла ему главную роль в спальне, чтобы доставить мне удовольствие.

В ответ я прикусила губу, скрывая улыбку предвкушения, и его глаза потемнели от страсти. Затем я повернулась и как можно спокойнее стала подниматься по лестнице. От раздавшейся позади тяжелой поступи мое сердце подскочило к горлу.

Я не знала, чего ожидала, добравшись до спальни. Я пересекла комнату, чтобы опустить жалюзи, и когда повернулась, Уокер стоял в дверях и смотрел на меня так, будто хотел проглотить.

К этому я была полностью готова.

Однако ожидала контролируемого соблазнения. Потому что таков был Уокер. Всегда и всё держал под контролем.

Поэтому, когда он бросился на меня, будто потерял этот контроль, я мгновенно воспламенилась всем своим существом.

Наши тела столкнулись за секунду до того, как это произошло с нашими губами, Уокер нагнулся, выбивая из меня дыхание. Его поцелуй был разрушительным. Собственническим. Темным, глубоким и сексуальным. Его борода мягко покалывала мою кожу.

Он сжал мои волосы в кулак, притягивая к себе, а я цеплялась за него, пока он впивался в мой рот, будто не мог проникнуть достаточно глубоко.

Я знала это.

Знала, что между нами будет именно так.

Я всхлипнула ему в рот, когда Уокер другой рукой сжал мою задницу, чтобы притянуть к стояку, натягивающему молнию джинсов. Мой всхлип превратился в стон. Уокер сильнее вдавился в меня бедрами, стискивая мою задницу. В ответ я скользнула руками под его футболку, дрожа от восхитительного ощущения гладкой, горячей кожи, впадин и рельефов мускулов под кончиками пальцев.

Он застонал, когда я коснулась его сосков. Этот звук прогрохотал у меня во рту, и наш поцелуй усилился, оставляя синяки на губах друг друга.

Я нуждалась в нем внутри себя. Нуждалась в его мощных движениях. Он был нужен мне, чтобы заполнить пустоту.

Нащупав пуговицу на его джинсах, я ясно дала это понять.

Но Уокер остановил меня, подняв на руки. Я пробыла в воздухе секунду, прежде чем приземлилась на кровать с испуганным «ох». Я посмотрела в лицо Уокера, на котором отразилось дикое, неконтролируемое желание.

Еще никогда я не чувствовала себя сексуальнее.

И вдруг была поражена им, — его теплом, его ароматом, — когда он накрыл меня своим большим телом и снова завладел губами. Обхватил мою грудь через платье и сжал, и во мне взорвалась похоть. Я пришла в неистовство, дергая его за футболку.

— Уокер, войди в меня, — бездумно прошептала я, прерывая поцелуй.

— Скажи, чего ты хочешь? — спросил он мне в губы.

Я в замешательстве посмотрела в его прекрасные глаза.

— Я только что это сказала.

— Нет, не это. Скажи, что хочешь, чтобы я тебя трахнул.

На меня снизошло понимание, и кожу опалило еще большим жаром, если такое возможно.

— Я хочу, чтобы ты меня трахнул. Жестко.

Удовлетворенно зарычав, Уокер откинулся назад, оседлав меня. Когда он взялся за подол моего платья, его эрекция сильнее натянула джинсы. Я села, чтобы помочь ему, пока он тянул платье вверх и отбрасывал в сторону. Опередив его, я сама расстегнула лифчик и сняла его. Пылающие огнем глаза Уокера пожирали мою обнаженную грудь.

— Я фантазировал о том, как сосу твои соски больше раз, чем могу сосчитать, — признался он.

Между моих бедер хлынула влага.

— Тогда соси их, дружок.

Уокер потянулся к моей груди, лаская ее, пощипывая затвердевшие соски.

— Ты знаешь, что сводишь меня с ума.

— Всё по-честному, так как с первой нашей встречи ты постоянно меня заводил.

Губы Уокера дернулись.

— Серьёзно?

— Думаю, я могла бы несколько раз использовать фразу: «Я хочу взобраться на этого мужчину, как на дерево».

На этот раз он усмехнулся, и внутри меня все взволнованно затрепыхалось. Он был таким сексуальным. Почему он был таким чертовски сексуальным?

— Я позволю тебе взобраться на меня позже. Может быть.

Он сорвал с себя футболку. Святое…

— О, боже.

Уокер, казалось, не осознавал, насколько красив. Эти широкие плечи, мускулистые, твердые грудные мышцы и пресс. Несколько шрамов портили гладкую кожу: один затянувшийся длинный глубокий порез на ребрах и шрам, очень похожий на тот, что на моем плече. Его подстрелили. И еще один на животе. Скопление небольших шрамов на боку.

Я хотела спросить, что случилось, но по выражению его лица поняла, что сейчас определенно не время.

Вместо этого я потянулась к нему, провела ладонями по его груди в благоговении перед силой, оседлавшей меня.

Он схватил меня за запястья и прижал их над моей головой, удерживая, когда навис надо мной.

— Держи руки на кровати.

Я кивнула, от предвкушения конечности покалывало.

Он отпустил мои запястья, чтобы подцепить мои трусики и потянуть их вниз по ногам. Ткань застряла у ботильонов, и Уокер сначала снял их, после чего мои трусики исчезли.

Я лежала полностью обнаженная, закинув руки над головой, а Уокер Айронсайд стоял, вглядываясь в каждый дюйм моего тела.

Дрожа под его огненным взглядом, я почувствовала, как все напряглось и покалывало, включая соски.

— Раздвинь ноги, — потребовал Уокер, доставая бумажник из заднего кармана.

Моя матка сжалась, и по тому, как раздувались его ноздри, я поняла, что он услышал мой взволнованный вздох. Тогда я выполнила его приказ: подняла колени и раздвинула ноги.

Давно никто не видел меня такой обнаженной и уязвимой.

У меня была только секунда, чтобы задаться вопросом, понравилось ли ему то, что он увидел, прежде чем грудь Уокера начала вздыматься и опадать от учащенного, возбужденного дыхания. Он расстегнул молнию, а затем сбросил джинсы и боксеры.

Я попыталась сесть, чтобы разглядеть его полностью, но он скомандовал:

— Не двигайся.

Низ живота сотрясла дрожь нужды.

Уокер не сводил с меня глаз, пока натягивал презерватив на свой впечатляющий, толстый член.

— О, боже. — Я практически извивалась от нетерпения. — Войди в меня. Пожалуйста, Уокер, сейчас же.

В ответ он схватил меня за лодыжки и потянул к себе.

Я вскрикнула, соскользнув с кровати, а потом он оказался на коленях, его голова между моих бедер.

— Уокер.

— Ранее ты говорила что-то о том, чтобы «я ублажил свои вкусовые рецепторы», — порочно пробормотал он, а затем его рот оказался на мне. Борода царапала чувствительную кожу, а его язык проникал внутрь меня.

С моих губ сорвался еще один крик,