Габриэль - Кира Монро Страница 38

Я сосредоточиваюсь на том, чтобы отправить ответ Беатрис.

Я: Да, я притворно ревную, принцесса.

Я: Не думай, что я не понимаю, что ты пытаешься спровоцировать меня на отправку настоящего фото моего члена. Мы оба знаем, что ты сексуально меня привлекаешь…

Беатрис: Должно быть, трудно уследить за всеми женщинами в твоей жизни. Ты путаешь меня с одной из своих шлюх. Это Беа, если ты забыл.

С одной из своих шлюх? Я качаю головой. Говорю Грассо, что вернусь, и выхожу из машины. Я стучу в стеклянную дверь, и Джордж, ночной швейцар, поднимает голову от своего стола.

— Грабби! — встречает меня с улыбкой, открывая дверь. Я с трудом сдерживаю улыбку, услышав глупое имя, которое дала мне Беатрис.

— Добрый вечер, Джордж. — Я жму ему руку. — Моё имя Габриэль. Хотя я предпочитаю, чтобы меня звали Габ, а не Грабби.

— Ах, да, да, да. Беа, возможно, упоминала это, теперь, когда ты это сказал. Я размышлял, будешь ли ты появляться или продолжишь отправлять анонимные подарки Беатрис. — Я останавливаюсь на пути к лифту, чтобы посмотреть на него, недоумевая, о чём он говорит.

— Подарки?

— Не нужно скромничать. Приятно видеть, с какой серьёзностью ты пытаешься завоевать такую хорошую девушку, как Беа. — Он обходит свой стол. — Хотя это, наверное, тебе в копеечку обходится. Все эти подарки и цветы не из дешёвых.

Он ворчит, наклоняясь, чтобы поднять коробку конфет и букет чёрных роз, и передаёт их мне. Я не романтик, но знаю, что никогда не следует отправлять чёрные розы женщине. Моё короткое пребывание в тюрьме заставило меня делить камеру с самопровозглашённым экспертом по розам, который постоянно твердил о пятидесяти видах роз и их значении. Чёрные розы, хотя и могут символизировать надежду, обычно больше ассоциируются с трагической романтикой.

— Я подумывал, стоит ли дождаться прихода мисс Клары, чтобы передать их ей, или отнести их самому, но раз уж ты здесь, ты меня выручишь и избавишь от необходимости ехать. — Он вздыхает и садится в кресло. — Ты как раз пропустил курьера, который доставил их для тебя. Наверное, сэкономил бы немного денег, если бы сделал это сам.

— Верно… что ж, я прослежу, чтобы она их получила. — Я перекладываю коробку конфет и цветы и нажимаю кнопку вызова лифта. Думаю о том, чтобы прочитать записку, лежащую среди цветов, но было бы очевидно, что я её открыл.

Я смотрю на коробку конфет; она дорогая. Возможно, у Беатрис действительно гости, и теперь я знаю, что она ждёт Клару. Мне лучше воспользоваться временем с пользой.

Я стучу в её дверь, почти ожидая, что за моей спиной появится миссис Джонс, но Беатрис открывает дверь быстрее, чем я предполагал.

— Клара, я думала, ты говорила, что не сможешь прийти…

Ложка выпадает из её открытого рта, когда она видит меня. На её футболке изображён большой тако с надписью «Накорми меня тако, скажи, что я красивая», а пижамные штаны покрыты принтом тако. Её волосы завёрнуты в полотенце, а на лице намазана какая-то кремообразная маска.

— Ого, ты действительно открываешь дверь в таком виде?

Беатрис поднимает руку к лицу, а затем к полотенцу на голове; её глаза расширяются от удивления. Она отворачивается, оставляя меня стоять в дверном проёме.

Я вхожу и закрываю дверь, ставлю конфеты и цветы на стойку, и прохожу дальше, не удивляясь, что комната пуста. Но усмехаюсь, увидев банку мороженого «Бен и Джерри» на её кофейном столике. Мороженое вот-вот растает, я закрываю его крышкой и убираю в морозильник, пока она спешит обратно. Её влажные кудрявые волосы стали темнее, а лицо выглядит свежим без макияжа.

— Не переживай, я убрал мороженое «Бен&Джерри» в морозильник ради тебя. Оно буквально таяло от скуки. — Я улыбаюсь ей.

— Почему ты здесь?

Я пожимаю плечами.

— Чтобы увидеть тебя.

— Я же говорила, что занята.

— Да, у тебя тут настоящая вечеринка. — Я неторопливо подхожу к дивану и сажусь. — Если уж на то пошло, ты только подтвердила, что ты чертовски сумасшедшая, выдумывая всякую хрень.

Она хмурится, но её взгляд скользит по моей одежде: толстовка с капюшоном на молнии и серые спортивные штаны.

— Джордж попросил меня передать подарки от твоего тайного поклонника.

Беатрис выпрямляется и разводит руки в стороны.

— Что?

— Цветы и шоколад. — Я кидаю взгляд на них. — У меня вкус получше, но похоже, у меня есть конкурент…

Я замолкаю, когда она берёт цветы и конфеты, открывает крышку мусорного ведра и выбрасывает их, даже не удосужившись прочитать записку.

— …Или нет.

Что-то упирается мне в бедро, и я ерзаю на диване, вытаскивая из-под себя книгу. Я застигнут врасплох, когда Беатрис внезапно наклоняется надо мной и тянется за книгой, но я удерживаю её.

— «Огонь внутри меня», — читаю я название вслух. Женщина на обложке одета в легкое нижнее платье и находится в объятиях накачанного мужчины в распахнутой рубашке. — Не думал, что ты читаешь похабные романы.

Я пролистываю книгу, нахожу страницу, которую она отметила, и Беатрис снова пытается её забрать, но я поднимаю книгу выше, отталкивая её обратно на диван. Она приземляется рядом со мной с раздражённым вздохом.

Её смущённое и взволнованное состояние выглядит забавно. Я снова сосредоточиваюсь на книге и начинаю читать:

— «Они больше не могли бороться с этим. В тот момент он знал, что нуждается в ней так же сильно, как она в нем. Их страстные взгляды задержались друг на друге, пока он тянулся к верхней части лёгкого хлопкового ночной сорочки, которое она носила. Её дыхание перехватило, когда его грубые, мозолистые пальцы скользнули по её плечам, стягивая тонкую ткань. Платье упало на пол с тихим вздохом.»

Я ерзаю на диване, продолжая читать, не ожидая, что наткнусь на что-то настолько чувственное:

— «Её тело стало горячим и словно шипело под его тёмным взглядом, когда он впервые увидел её обнажённое тело. Она потянулась к его рубашке и начала поднимать её, но он стянул её до конца, зная, что она не сможет дотянуться. Его взгляд остановился на её сочных и манящих губах. Он быстро вошёл в неё и притянул к себе. Его пальцы вцепились в её нежную плоть, когда его рот приник к её губам. Его возбуждённый член прижался к нижней части её живота, и она потянулась к его брюкам, чтобы снять их, пока он укладывал её на землю, покрытую сеном. Его руки блуждали по её телу, наслаждаясь тем, что он открывает неизведанную территорию; никто другой не видел её и не прикасался к ней