Жнец и Воробей - Бринн Уивер Страница 36

— Роуз, — шепчет он, отодвигает мои трусики в сторону и начинает ласкать мой клитор языком. Я закрываю глаза, тяжело дышу, погружаясь в эйфорию. — Если ты…

— Если я захочу, чтобы ты остановился, просто скажи стоп, да-да, бла-бла…

— Если ты не хочешь, чтобы я останавливался, Роуз, — говорит он с мрачной улыбкой и полузакрытыми веками, — тогда ты будешь смотреть на меня.

Я сглатываю.

— Хорошо…

— Умничка, — говорит он, и медленно склоняется надо мной, не отрывая взгляда, пока его язык касается моего клитора и он стонет. В его лице и удовлетворение, и нужда, как будто он хочет этого, но всё равно недостаточно. Как будто ему всегда будет мало. Я знаю это чувство. Оно уже внутри меня, как заноза, от которой не избавиться. И в этот момент я понимаю, что поставила на кон больше, чем думала. Как я смогу уйти в конце? А все едва началось.

Я хочу закрыть глаза, хотя бы на мгновение, но не могу. Не могу вынести мысли о том, что Фионн остановится. А он уже разрывает мои трусики на бедре, даже не пытается снять их. Засовывает два пальца внутрь, и я знаю, что мокрая насквозь. Двигает ими медленно, и я стону, а он целует мой клитор и водит языком по нему. Его пальцы изгибаются, лаская мою точку G, я скулю, растекаясь по дивану. Царапаю его голову, и он рычит в ответ, и я лечу к краю, с которого так боюсь упасть. Хочу продлить это удовольствие, хочу задержаться в каждом моменте, когда Фионн ласкает меня языком, когда его пальцы внутри меня. Когда он смотрит на меня… так горячо и жадно.

А потом он начинает сосать мой клитор… и я больше не могу сдерживаться. Падаю в пропасть.

Моя спина изгибается дугой, и я кричу. Одной рукой судорожно сжимаю край диванной подушки, другой — затылок Фионна, и вдавливаю его в себя. Он милостиво позволяет мне закрыть глаза и забыть обо всех его правилах и запретах. Перед закрытыми глазами взрываются звезды. Пульс колотится. Я растекаюсь в его руках, и он своим языком жадно собирает капли моего ускользающего наслаждения. Лишь убедившись, что мне достаточно, что я больше не выдержу, он отрывается от меня и вытаскивает пальцы.

Наступает долгое мгновение тишины, которую нарушает лишь мое сбившееся дыхание. Все ещё не открывая глаз, я чувствую, как он опускает мою ногу со своего плеча, подхватывает другую, и в следующее мгновение я уже у него на руках.

Открываю глаза и вижу, как он смотрит на мои приоткрытые губы. На миг я думаю, что он нарушит своё правило и поцелует меня, но он отметает эту мысль насмешливой улыбкой.

— Неужели ты решила, что на этом все?

— Я надеялась, что нет, — шепчу я в ответ.

Его ухмылка становится хищной, и он несет меня в коридор, ведущий к спальням.

В голове мелькает нежелательная мысль: а что, если он прав? Что если попытка утолить жажду только разожжет её ещё сильнее?

Я крепче обхватываю его шею и забываю обо всем.

14 — БЕЗРАСУДСТВО

ФИОНН

Как это часто бывает, когда рядом Роуз, один вопрос опутывает мои мысли, словно щупальцами:

Какого хрена я творю?

Этот вопрос подразумевает тысячу вариантов. Какого хрена я тащу свою пациентку в спальню? Какого хрена я трахаю свою подругу? Какого хрена — ведь я поклялся избегать отношений. Дружба ведь тоже отношения. Да, есть правила, но почему, черт побери, я не закончу это сейчас, пока ещё не поздно? Мог бы подождать, пока утихнет эта похоть, чтобы поговорить как два нормальных взрослых человека.

Что я делаю?

Но знаю, что делать точно не буду.

Останавливаться.

Пока она не попросит. Но сейчас Роуз лежит на моей кровати, отходя от оргазма, которым я её наградил в гостиной. Черт, это было ахуенно. У нее такой сладкий вкус. Я облизываю губы, глядя на нее. Когда она кончала, её киска плотно обхватила мои пальцы, словно умоляла о продолжении. Моя рука была вся мокрая в её возбуждении. Хотелось, чтоб она смотрела, как я облизываю пальцы, но она словно потерялась в другом измерении эйфории, и я не стал её возвращать.

Друзья так не делают. А вот любовники…

Возможно, сомнения все ещё грызут меня, говоря, что это ужасная идея. Я не тот человек, который ей нужен. И как бы сильно я ни хотел быть другим, я знаю, что во мне есть и другая сторона, и я не знаю, насколько глубока эта тьма. Вряд ли, я смогу ей сопротивляться. Она так чертовски красива, когда приподнимается, чтобы снять с себя кофту, оставаясь в черном бюстгальтере. Её трусики уже порваны и свисают с бедра, она стаскивает их и отбрасывает на край кровати, не отрывая от меня взгляда.

— Ты же сказал, что ещё не закончил, — шепчет она. И медленно улыбается. Как ей удается выглядеть такой сексуальной даже с этим гипсом на ноге? Она ко всему может приспособиться. Меня пьянит её упорство.

— Да, — отвечаю я, но не двигаюсь. Даже когда она раздвигает ноги, бросая мне вызов. — Я просто…

— Тянешь время?

— Наслаждаюсь моментом.

— Думаю… тормозишь.

— Скорее, «беру от жизни все», — отвечаю я.

Ага, как же, торможу по полной.

Она хитро улыбается, наблюдая за мной. Её не проведёшь. Возможно, мне удалось скрыть свои самые темные секреты, несмотря на то, что случилось на бою. Но это стоило больших усилий. А остальное просто вываливается наружу, словно меня рассекли надвое, и она ходит внутри, рассматривает все.

— Тогда нельзя зря терять своё время, — говорит Роуз. В её глазах загорается огонек. — Или мое.

С этими словами она медленно опускает руку по своему телу, лаская себя от ключиц, между грудями, по животу. Её прикосновения отклоняются от курса, двигаясь от одной косточки бедра к другой, дразня меня. Её глаза не отрываются от моих. Я всё ещё не двигаюсь. Даже когда её пальцы скользят к киске, и она начинает ласкать клитор. Роуз закусывает губу и стонет.

— Мне кажется, хватит и одного человека в этой затее «друзья с привилегиями», — говорит она, её голос — шепчет она. В её голосе