Ночь беззакония - Дилейни Фостер Страница 36

Татум была всем, что мне было нужно, и я не сдамся пока не разрушу ее. Пока не овладею ею, телом и душой. Вопрос был не в том, позволит ли Татум мне уничтожить ее. Она хотела монстра. Она жаждала зверя. Вопрос был в том, сможет ли она остановить меня.

ГЛАВА 16

Татум

Каспиан вошел и высказал свою точку зрения. Он предъявил свои права. Это было то же самое, как если бы он снова перекинул меня через плечо и вынес из Палаты. Только на этот раз я знала, чего ожидать. Знала, каково это — быть его собственностью.

В последний раз я видела его в своей студии, когда сказала ему уйти. Я должна была знать, что от него не так легко избавиться, должна была знать, что он вернется.

Я ждала его возвращения.

Он появился здесь, из ниоткуда, во всем черном, думая, что сможет спрятаться в темноте. Я поняла, что это он, как только вышла на балкон и почувствовала его присутствие.

Я должна была посмотреть ему в глаза и сказать нет, и это было серьезно.

Я должна была отправить его обратно туда, откуда он пришел.

Но именно это сделал со мной Каспиан. Он проникал в мои вены, как морфий, заставляя оцепенеть от всего остального мира. Он пробрался в мою душу и пробудил самые темные желания.

Теперь он стоял здесь, его напряженный взгляд прочерчивал дорожку от моей головы до пальцев ног. Его волосы на лице отросли достаточно, чтобы создать сексуальную тень вдоль челюсти. Мне нравилось, как эта тень ощущалась между моих бедер. Его пухлые губы растянулись в ухмылке. Мне нравилось, как эти губы ощущались на моей коже. Его волосы были в беспорядке, но мне это тоже нравилось, потому что знала, что это мои руки придали им такой вид.

Он все еще был красив.

Он все еще был опасен.

— Мы не можем этого сделать. — Я приподнялась на диване и прижала платье к бедрам. Ткань прилипла к моей коже там, где он размазал свою сперму.

Каспиан передвинул огромную морскую раковину на одну сторону стеклянного журнального столика, освободив место, чтобы сесть напротив меня. — Почему бы и нет?

— Ты знаешь почему.

Потому что в итоге ты снова уедешь.

Потому что мой отец ненавидит тебя и никогда этого не допустит.

Потому что ты можешь хранить свои секреты, но требуешь, чтобы я рассказала тебе свои.

— Из-за Брэди?

Боже, нет.

Я только что закончила говорить Брэди, что он заслуживает кого-то лучшего, чем я, прямо перед тем, как нашла Каспиана на заднем дворе.

— Брэди — хороший человек. — Слишком хороший человек, чтобы быть с женщиной, которая по ночам ублажает себя мрачными мыслями о еще более мрачном мужчине.

— Тогда пусть он будет хорош с кем-то другим. Ты занята. — Он наклонился вперед, опираясь локтями на колени и гипнотизируя меня своим взглядом. — Ты уже забыла об этом? Тебе нужно, чтобы я напомнил тебе еще раз? — Он провел языком по губам.

Да. Пожалуйста.

Я сглотнула. — Нет.

Он приподнял бровь. — Нет?

Я покачала головой, зная, что нет не всегда означает нет с Каспианом, и гадая, что он сделает дальше.

Однако он ничего не сделал, просто сцепил пальцы и выдержал мой взгляд. — Тогда скажи мне, почему мы не можем этого сделать.

— Мой отец и отец оба...

Он прервал меня, его челюсть сжалась при упоминании наших отцов. — Ты доверяешь мне?

— Да.

Нет.

Может быть.

Всем, кроме сердца.

Его глаза смягчились. — Делал ли я когда-нибудь что-нибудь, что причинило тебе боль или подвергло опасности?

В моей голове промелькнули воспоминания о прошедших годах, вплоть до самой первой встречи с ним.

— Никогда.

Он наклонился вперед, пока мы не оказались лицом к лицу, затем провел рукой по моему затылку. — Эта пульсирующая боль между бедер? Мой запах на твоей коже? Привыкай к этому. — Он провел языком по моей нижней губе так, как всегда любил делать. — Потому что мы делаем это. — Он ухмыльнулся, а затем поцеловал меня. — Мне пора идти, но скоро увидимся, — сказал он, подмигнув мне, затем встал и вышел за дверь.

Мой отец был сенатором Соединенных Штатов. Всю свою жизнь я провела в окружении влиятельных людей. Никто из них не сравнится с Каспианом Донахью.

В ту ночь, когда я подарила ему все свои первые разы, он сказал, что уничтожит меня. Я осмелилась попробовать.

В то время я не представляла, о чем просила. Теперь я знала. Я знала шесть лет.

Я была уничтожена.

Он был прав.

Я жаждала разврата, который он приносил с каждым моим вздохом, который украл.

И мне нравилась простота жизни, которую я построила.

Я наслаждалась тем, что бросала ему вызов.

И я находила радость в сохранении мира в своей семье.

Мне нужен был его хаос.

А я дорожила своей структурой.

Как будто две разные женщины жили в одном теле, связанные одним желанием — мы обе просто хотели быть свободными.

***

В течение следующих нескольких дней я тратила больше времени на размышления о Каспиане, чем следовало. Каждый вечер я стояла на балконе возле своей спальни и ждала его возвращения.

Он так и не пришел.

Я сидела на диване и смотрела на входную дверь, ожидая, что он ворвется в нее.

Он так и не ворвался.

Брэди звонил дважды, и оба раза у меня разрывалось сердце, когда я уверяла его, что имела в виду то, что сказала. Оба раза мне хотелось, чтобы на другом конце провода был Каспиан. Оба раза я сомневалась в своем здравомыслии.

Вскоре после окончания школы отец купил старый театр на 42-й улице и переделал, чтобы он выглядел точно так же, как в 1940-х годах. Он сказал, что это было сделано для того, чтобы уберечь Линкольна от неприятностей и дать мне и моим ученикам место для выступлений. Линкольн увлекался ММА, поэтому он устраивал там турниры и любительские бои. Три раза в год я устраивала публичные выступления для своих учеников. Это давало нам всем повод для радости и помогало отцу сохранить лицо, поскольку никто из нас не учился в колледже. Таким образом, мы все еще были успешны