Няня для майора (СИ) - Миронова Аля Страница 36

Мальчик с радостью кидается отцу на шею, и практически сразу бежит к детям.

– Лен, ты не против, если Утенок побудет у вас? – окликает хозяйку Бабайка.

Капитошка лишь согласно улыбается в ответ. Я в шоке.

– М, мне тоже остаться с Ваней? – спрашиваю растеряно. Я же его няня, как бы. Что мне делать один на один в доме с майором?

– Мне. Нужно. Домой. – чеканит каждое слово Антон, офицер тебя за ногу куси! – Или ты отвозишь меня, или отдай ключи, и я отвезу себя сам.

И вот что с ним делать? Я же не могу его отпустить одного. Вот такого. Раненый, шатающийся… Когда он все успевает? Бабайка тебя подери!

– Поехали, – решительно выпаливаю я.

Пожалею, ой пожалею….

Время в дороге проходит в молчании, поэтому кажется, что мы никогда не доедем. Наконец, добираемся до нашего дома. Точнее, дома Бойковых, конечно же.

Антон пытается самостоятельно выбраться из машины и шипит от боли. Быстро оказываюсь рядом, но не решаюсь к нему прикоснуться.

– Тебе нужна опора, чтобы дойти? – несмело спрашиваю я.

– Я сам, – бурчит в ответ он.

Ну, сам так сам. Иду сзади, чтобы подхватить, если что. Хотя, я и не представляю, как смогу удержать здоровенного мужика. В любом случае, я не дам ему упасть на землю. Хотя, если шмякнется на меня – едва ли это можно будет назвать мягким приземлением. Однако.

Наконец, оказываемся в доме. Бабайка шурует в свои покои на первом этаже. На всякий случай продолжаю следовать за ним. Думаю – сейчас уляжется и все. Но…

Вот это поворот!

Зайдя в спальню, Антон начинает раздеваться. Футболка улетает первой. Смотрю на мощную спину, которая движется в направлении ванной. Не могу заставить себя сдвинуться с места и продолжаю завороженно пялится на спортивное тело, пусть и с небольшими дефектами в настоящий момент. Майор разматывает по дороге эластичные бинты. На ходу скидывает джинсы и носки. Нога сегодня без бинтов, а боксеры – снова черные, но не такие, как вчера утром – резинка другая. Господи, о чем я думаю?!

– У тебя все трусы черные? Мрачновато как-то, – сам собой слетает с губ вопрос.

Ой-ёй! Зажимаю себе ладонью рот, в ожидании реакции собеседника, но Бабайка игнорирует, и его почти обнаженная фигура скрывается в ванной. Однако, дверь он не закрывает. Это что, приглашение?

Следую в приоткрытую дверь, как мотылек на свет. Антон стоит, опираясь задом о стену, и аккуратно отклеивает пластырь под грудью слева. Морщится. Должно быть больно. Так тебе! Нефиг лезть куда не следует! И куда следует тоже, но не стоило подставляться. Ибо…

– Можно? – протягиваю руки к мужской груди.

Ответа не следует, но майор свои руки опускает. Подхожу ближе, располагаюсь, практически между ног мужчины, чтобы мне было сподручнее. Начинаю медленно цеплять краешек пластыря, и так же медленно его тянуть.

– Да дерни ты уже! – шипит майор.

– Что дернуть? – не въезжаю я.

С учетом ситуации, вариантов в голове становится много, лицо предательски заливает краской, а по телу проходит ток.

– Пластырь, Абесинка, пластырь! Прижми ты просто кожу вокруг и рви его к хренам! – рычит Бабайка.

Ну так бы сразу и сказал. Выдыхаю. И…

– Твою ж налево! Мммм... – пытается ухватиться за бок, но я бью по руке и просто дую на рану, поглаживая кожу рядом.

Перед глазами совсем небольшой шов странной формы, словно рана – небольшое отверстие, с проступившей сукровицей.

– Что это? – тихо спрашиваю.

– Пуля, – едва слышно отвечает Антон.

Слезы сами собой начинают застилать глаза. Какая же я дура с вечными обидами и претензиями! Его ведь чуть не убили! Должно быть, это очень больно – пулевое ранение. Прихожу в себя, лишь когда начинаю ощущать сильные руки, поглаживающие мою спину. Это я должна о нем заботиться, а в итоге Антон снова играет роль моей няньки.

– Нужно обработать, да? – словно опомнившись, начинаю суетиться, вращая головой.

Должно же быть хоть что-то под руками. Антисептик. То, что надо. Сначала обрабатываю руки. И почему я не догадалась сделать это раньше? Достаю из упаковки марлевую салфетку, обильно поливаю раствором, и легкими касаниями промакиваю швы. Коснулась раны, подула, еще раз, снова подула. Как папа в детстве сбитые коленки промывал. Я тогда училась на велосипеде кататься, и прямо в овраг около дороги свалилась. Мало того, что он зарос крапивой, так я еще и ладошки-коленки содрала…

Так, свежий пластырь лежит, водостойкий. Угу. Аккуратно заклеиваю рану.

– Спасибо, – звучит куда-то мне в волосы.

– Ерунда. Ты в душ хотел?

Куда меня несет? Что за глупости я спрашиваю? Ну, конечно хотел, иначе зачем идти почти голым в ванную?

– Угу. Но теперь не пойду.

– Почему?

– Ну ты же не поможешь мне помыться, а сам я не в состоянии как-то, – фыркнул Бабайка.

И что мне ему ответить? Блин с маслом! Вот как он это делает? И ничего такого не сказал, а я в тупике. Еще и фантазия пошла гулять.

– Это ты меня так соблазняешь? – давай поиграем, может и я смогу его смутить?

– Если только ты будешь сверху, – прилетает ехидный ответ.

Мне требуется время, чтобы понять смысл сказанного. Как только до меня доходит, я мгновенно краснею, и пулей вылетаю из черного логова Бабайки.

Нужно остыть. Вот мне – точно необходим холодный душ. Однако, это не помогает. Майор упорно не желает покидать мои грешные мысли. Ладно, пойду проведаю страшного зверя. Крадучись, заглядываю в логово. Тишина. По-прежнему, приоткрыта дверь в ванную. Шума воды не слышно. Только тихое постанывание, судя по всему, от боли. Что он там так долго делает? Какое-то дежавю. Я, едва касаясь пола, тихо иду в ванную. Заглядываю.

Антон снова опирается о стенку, только теперь его тело влажное, вокруг бедер обернуто ярко-оранжевое полотенце. Его глаза закрыты, а рот призывно приоткрыт. Капельки воды, стекающие по телу, делают картинку отнюдь не милой, а крайне сексуальной. Невольно вспоминаю сон, только я не в полотенце – на мне лишь шортики и халатик на запах. Низ живота сразу тяжелеет, а по телу разливается странный жар.

– Инн, ну что на этот раз? – не поднимая век, устало выдыхает майор.

– Тебя тяготит мое присутствие? – почему-то пробирают злость и обида. – Что плохого в том, что я волнуюсь за тебя?

– Да неужели? Тогда помоги, – резко распахивает глаза Антон, и я вижу, как ярко горят серые огни.

– К-как? – я перестаю узнавать свой дрожащий и севший голос.

В голову лезут сплошь непотребные мысли. Но Бабайка же не такой. Или такой?

– А есть идеи? – усмехнувшись спрашивает майор, глядя на мое пылающее лицо. – Вижу ведь, что есть.

– Э-эм, я… Ты… Ну, просто… – Да черт тебя побери, Бабайка!

– Хм, я понял, – уже серьезным тоном перебивает. – Мне нужно нанести мазь и повязку на трещины, вот сюда.

Только сейчас обращаю внимание на жуткие гематомы с правой стороны грудной клетки. Абзац!

Легкими касаниями наношу мазь, на которую указал Антон.

– Очень больно? – боже, я сейчас опять заплачу.

Ну вот во что и зачем он влез?

– Терпимо. Не кисейная барышня. Я – солдат, и это не первая травма, так что, давай смелее. А то так и будем спать стоя, в ванной, – бурчит майор.

– У тебя ушиб ребер, да?

– Нет, трещины.

– Но ведь давящую повязку наносить не рекомендуется, а иммобилизующая наносится не так, как ты ходишь и...

– Правильно, я наношу охлаждающий компресс.

Приходится прикусить язык. Беру в руки бинты, которые уже в чем-то вымочены. Никак не могу вспомнить этот запах, однако, по кончикам пальцев пробегает легкий холодок. У майора довольно широкая грудная клетка, поэтому я стою к нему очень близко и почти обнимаю, когда обматываю бинтом.

– Все? – поднимаю глаза на Антона. Снова стоит опустив веки. – Эй, Бабайка, я сделала что-то не так?

– Ты еще не сделала все так. Мне нужен еще укол обезбола. Без него – никак.

– Погоди, – я перехожу почти на крик. – Ты предлагаешь мне лицезреть твою голую задницу?