432 часа - Джессика Гаджиала Страница 34

— Кто это был? — спросила я, когда мы оба смотрели ей вслед.

— Кларк, — сказал он, внезапно отодвигаясь от меня, и небольшое пространство между нами с таким же успехом могло быть пещерой, учитывая расстояние, которое оно, создавало.

— Кто такая Кларк? — Спросила я, держа чашку с кофе двумя руками, чтобы создать своего рода барьер передо мной.

— Женщина брата Сойера, — сказал он, тяжело выдыхая.

— У нее огромная птица, — сказала я.

— Формально она принадлежит линчевателю и его женщине, но они делят опеку с Барреттом и Кларк.

— В одном предложении столько безумия, — решила я и не смогла не посмотреть, как женщина остановилась перед зданием, чтобы отпереть дверь, прежде чем зайти внутрь.

— Давай вернемся к машине, и, возможно, я смогу тебе это рассказать, — сказал он мне.

Так он и сделал.

И на протяжении всей поездки обратно в город, он как будто боялся, что если разговор прервется хоть на секунду, нам придется обсуждать то, что только что произошло.

Очевидно, он не хотел этого делать.

Я старалась не чувствовать себя немного подавленной этой идеей, пока мы входили в мой многоквартирный дом, а затем молча поднимались на лифте.

— Какое у тебя расписание на завтра? — спросил Брок, его тон был более сдержанным, чем обычно. Что, конечно, только заставило меня еще больше насторожиться.

— Работа.

На самом деле, так много работы, что я даже не смогу думать об этом человеке.

И конечно, так было до тех пор, пока я не обратилась к нему за помощью…

Глава 11

Брок

Я попытался дать себе небольшую передышку.

По сути, это было неизбежно.

Я понял это практически с того момента, как увидел ее, и когда она окинула меня беглым взглядом, который сказал, что она настроена на ту же волну, что и я.

Все должно было перерасти в физический контакт.

Но предполагалось, что это произойдет после того, как работа будет выполнена.

Хотя, признаться, я не совсем сосредоточился на работе так, как должен был.

Речь шла не об измене супруга.

Это была женщина, которую чуть не убили.

Если бы кто-нибудь не наткнулся на нее, истекающую кровью на земле, она, скорее всего, была бы мертва прямо сейчас.

Ей не нужно было, чтобы я говорил ей всякую чушь о том, что готов наброситься на нее, что она не скрывает своего желания ко мне, или целовать ее на улице моего родного города. Там, где кто-то вроде Кларк мог видеть нас.

Ей было нужно, чтобы я, черт возьми, сосредоточился на ее деле, нашел того, кто причинил ей боль, и заставил его заплатить за это.

Вот почему я притворился спящим, когда услышал, как она ходит по квартире, готовит кофе, собирается с силами.

Я знал, что если буду проводить с ней слишком много времени в тесном контакте, то не смогу сосредоточиться на работе.

Поэтому я поступил по-свински.

Я избегал ее.

Как только она ушла на работу, я снова мог свободно бродить по ее квартире, сделать себе кофе, затем выключить весь свет и задернуть все шторы, прежде чем взять фонарик, и медленно и методично обследовать каждый дюйм ее дома.

Она сказала, что от управляющего у нее появились неприятные ощущения. Мужчина, который был в ее доме, бродил вокруг.

Не было ничего абсурдного в том, чтобы задаться вопросом, не оставлял ли он после себя камеры, не поэтому ли она нашла его в своей спальне, а не на кухне, где ему самое место.

Но после почти часа кропотливой работы я был вполне уверен, что в ее детекторах дыма, будильниках, насадках для душа, статуэтках или где-либо еще ничего не спрятано.

На это стоило посмотреть.

В любом случае, это определенно указывало бы пальцем в сторону управляющего чуть более решительно.

Я смотрел в окно, ожидая, что вот-вот появится сам мужчина, который направится вниз по улице, чтобы перекусить.

Он не был жутким в том смысле, в каком часто можно встретить жутких управляющих. С сальными волосами, неопрятный. Очевидно, что такого рода невнимание к деталям никогда не было бы в таком здании, как Чапел-лейн.

Управляющий, мужчина по имени Аарон, был ростом пять футов десять дюймов, среднего телосложения, скорее рыхлого, чем мускулистого, с темными волосами, редеющими только на висках, широким лицом с суровыми бровями над темно-синими глазами и ленивой, покачивающейся на плечах походкой, от которой он казался каким-то самоуверенным.

Поняв намек, я схватил свой телефон и аптечку и спустился на лифте на первый этаж, поскольку у него не было возможности выйти где-либо еще.

Я затаил дыхание, гадая, заметит ли меня зоркий швейцар, но он был занят разговором с газетчиком у входа, дав мне, достаточно времени, чтобы пересечь вестибюль и выйти через дверь, ведущую в переулок.

Самое приятное в таких старых зданиях, как Чапел-лейн, заключалось в том, что планы были в значительной степени общедоступны, поэтому я знал, что из заднего переулка есть дверь, ведущая в кабинет управляющего.

Он вышел через парадную, потому что переулок заканчивался тупиком с обеих сторон из-за огромного мусорного контейнера, который установило соседнее здание в конце, чтобы в него можно было бросать строительный мусор.

— Мило, — пробормотал я себе под нос, когда нашел старую зеленую металлическую дверь, на которой не было никаких наворотов, чтобы никого не впускать, просто старый замок, вскрыть который было детской забавой.

Раньше мне не часто доводилось бывать в офисах управляющих, поэтому я не знал, чего ожидать, но это было довольно просторное помещение с проволочными стеллажами, занимающими полторы стены. Полки были завалены тем, о чем вы могли только догадываться, — бесконечными рулонами бумажных полотенец, туалетной бумагой, спреями для помещений, чистящими средствами и лампочками. Там также был практически любой инструмент, который мог вам понадобиться, от пилы до вантуза для унитаза и сливной змейки.

У него был маленький письменный стол, придвинутый к стене, и когда я подошел ближе, то обнаружил на нем только какую-то электронику, которую он явно пытался починить.

Ничего особенного, ну, скажем так, жутковатого.

Никаких фотографий на стенах. Никаких запасов трусиков, принадлежащих женщинам-ординаторам. Никаких записок.

Это был просто маленький унылый кабинет этого человека.

Это, конечно, не означало, что он был невиновен.

Он мог бы просто быть достаточно умен, чтобы не оставлять никаких следов там, где их мог бы