Двойное счастье генерала Сокола - Мара Евгеника Страница 31

Не могу не согласиться с правильностью доводов голоса разума. Но…

Все равно понимаю: вчера все произошло на эмоциях стресса, а сегодня обязательно нужно получить согласие Светы. Так будет правильно.

- Светочка, хочу тебя! Ужасно хочу! - отрываясь от губ, шепчу очень ей в ушко.

Ласкаю мочку языком, размазывая пальцами смазку по лепесткам нижних губок.

Чувствую, как куколку начинает потряхивать. Возвращаюсь к её губам.

Целуя их, немного надавливаю на вход и жду реакцию.

- Ланочка, хочу тебя! Можно?! - шепчу, боясь услышать “нет”.

Красавица ничего не говорит, но делает едва заметный толчок мне навстречу.

Это ее движение для меня становится лучшим приглашением к продолжению…

Глава 30

Светлана

Шесть лет спустя после метели

Стою около подоконника рядом с дверью палаты, где лежит Андрей.

Стараюсь выровнять дыхание и успокоиться.

Пальцами щиплю кожу на скулах, пытаясь хоть какой-то румянец придать своему лицу.

Не хочу, чтобы Андрей увидел меня бледной молью и расстроился.

Моему генералу после операции совершенно противопоказаны отрицательные эмоции.

Его только сегодня утром перевели из реанимации в отделение интенсивной терапии.

Все случилось неожиданно прямо на следующий день после нашего бурного примирения.

Утром Сокол уехал на службу, взяв с меня честное слово, что я буду ждать его дома.

– Светуль, я достаточно сложный человек. Характер у меня резкий и вспыльчивый. Но… Честное слово буду очень сильно стараться держать себя в руках, – обнимая меня в холле прихожей перед выходом из квартиры, шептал мне в макушку Андрей. – Ты просто пойми меня и потерпи немного. Я ради дочери и тебя смогу все. Измениться тоже смогу… Жди меня дома. Совещание по результатам командировки проведу и сразу домой. И поедем к Викуше.

О том, что Соколу сделали экстренную операцию я узнала, когда сама после разговора с лечащим врачом Вики заехала в госпиталь.

Мне нужно было оформить документы на выписку и подать рапорт на отпуск.

Кадры меня отправили к начальнику госпиталя.

Во время разговора Сизов сказал, что надеется на мое возвращение, потому что я хороший специалист:

– Светлана Викторовна, я рад, что Вы у нас служите. Вы отличный кардиолог. Не могу не отметить это. Кстати, генерал Сокол, как Вы и прогнозировали, доставлен бригадой скорой помощи. Как говорится, с корабля на бал. Сейчас идет экстренная операция.

Слова Сизова слушала с замиранием сердцем и мыслью, что я зря на Андрея сердилась за то, что он мне так и не позвонил.

И вот уже неделю я скачу, как сумасшедшая белка между клиникой Рошаля и нашим госпиталем.

Даже забыла о том, что сама совсем недавно еле ноги таскала после пневмонии и скарлатины. Хорошо еще, что ушибленная во время аварии рука, практически не беспокоит.

Пока думаю об Андрее, Викуше и себе, из кабинета выходит заведующий отделением кардиологии стационара.

– Ну, что стоим, коллега? Чего скромничаем? Пациент уже несколько раз интересовался вами. Просил пригласить Вас, Светлана Викторовна, к нему, – говоря, седой, как лунь, подполковник медицинской службы подмигивает мне.

Я как всегда не могу справиться со своими эмоциями, краснею и закусываю нижнюю губу.

– Ну, Светочка, не стоит так переживать. Сейчас вашему генералу очень нужна психологическая поддержка, – вкрадчиво-наставительно говорит подполковник. – А на злые языки меньше обращайте внимание. Это я вам как отец двух дочерей говорю. Ну, всего хорошего Вам.

Попрощавшись, я так и не тороплюсь заходить, потому что теперь после разговора мои щеки пылают, словно их кайенским перцем намазали.

Понимаю, что само не пройдет. Иду в туалет, чтобы сполоснуть лицо холодной водой.

Немного придя в себя и собравшись с силами, все же захожу в палату.

Придерживая дверь, застываю на входе.

Сомневаюсь: стоит ли подходить к кровати Сокола, – потому как мне кажется, что он спит. Но…

В момент, когда я уж готова шмыгнуть обратно, раздается его тихий, но четкий командный голос:

– Иди ко мне, мышка-трусишка!

– Ну, раз Вы, генерал, шутить изволите, значит, точно здоровы, – говорю, занимая стул рядом с кроватью Сокола.

Не успеваю даже глазом могнуть, как Андрей кладет на мое колено свою ладонь и шумно выдыхает.

– Андрюш, ты как?! – шепчу дрожащим голосом.

– Если ты меня сейчас поцелуешь, то буду значительно лучше, – произносит Сокол слабым голосом, но стараясь улыбаться.

Минуту смотрю на него внимательно, после наклоняюсь и со словами: “Если ты мне обещаешь...” – прикасаюсь своими губами к его совершенно сухим.

Отодвинуться Андрей мне не позволяет, потому что его рука успевает лечь на мой затылок. И мы с ним целуемся аккуратно, нежно, неспешно.

Только наш поцелуй прерывается, я сразу убираю его руку с моей головы и сажусь рядом с ним на кровать.

– Скучал все эти дни по тебе и Викуше, – говорит Андрей, а я вижу капли в углах его глаз. – Как там малышка моя?

– Ну, это мы сейчас узнаем у нее самой. Я обещала ей позвонить по видеосвязи, как только мне разрешат тебя навестить.

Нажимаю вызов в ватсапе. Красотка наша тут же отвечает, включает видео и начинает тараторить, едва сдерживая слезы.

Андрей и Вика долго разговаривают. Вернее, дочь говорит, а Сокол внимательно слушает ее рассказ: и о том, как мы ехали, и о кресле, которое ее спало, и о добрых врачах, и о гипсе, на котором она все равно прискачет к своему папочке:

– Папуль, я тебя очень… очень-очень и еще приочень сильно люблю, – шепчет Викуша, шмыгая носиком. – Ты только не болей больше. Ладно?

Получив ответ Андрея, наша козочка прощается, потому что принесли ужин.

– Рад, что у дочери хорошее настроение. Волновался, что кукла сильно переживать из-за аварии будет, – с облегчением выдыхает папа-Сокол.

– Детская психика гораздо пластичнее, чем у взрослого человека. Потому дети быстрее приспосабливаются к ситуации, легче прощают и забывают, – говорю, поглаживая плечо Андрея.

– Светуль, нам надо серьезно поговорить. Вернее, обговорить вопросы, которые не терпят отлагательств, – произносит Сокол тоном, не терпящим возражения.

– Андрюш, может обо всем поговорим, когда тебя выпишут?

Внимательно смотрю на генерала, понимая, что лучше ему не перечить.

– Нет, милая, говорить я буду именно сейчас, а ты слушать и кивать головой.

Сталь в тихом голосе Сокола дает мне понимание, что он настроен решительно.

– Хорошо. Я тебя слушаю, – не желая спорить, отвечаю