Божье око - Энса Ридс Страница 31

Сжав фотографии еще крепче, я направилась к Массимилиано, который всё это время молчал.

— Мы можем пойти в бар? — спросила я, надеясь, что он согласится. — Пешком, ладно? — добавила я, когда он помог мне выбраться из фургона.

Он кивнул и бросил взгляд на своих людей. Один из них подошел и бережно забрал фотографии у меня из рук.

Мы с Массимилиано пошли бок о бок привычным маршрутом — от фургона до бара, как происходило каждый день, когда я шла на работу.

Я вложила свою ладонь в его, намного крупнее, чем моя, и ощутила шершавость его кожи. Прохладные металлические кольца на его пальцах прижимались к моим, и, вопреки ожиданиям, от них исходило какое-то странное, но приятное тепло.

Путь до бара пролетел быстро. Может, потому что он был слишком знакомым, а может, потому что я наслаждалась моментом. Кто знает.

Мы зашли в бар. Он был пустым, но дверь оказалась не заперта. Я нахмурилась, это показалось мне странным, но я не стала ничего говорить. Просто вошла внутрь и улыбнулась, глядя на старые столы и знакомый бильярдный стол.

— Я однажды танцевала на этом столе! — весело сказала я, указывая на бильярд. Массимилиано посмотрел на меня сверху вниз, явно не впечатленный, что заставило меня рассмеяться еще громче. — Ладно, может, не один раз. И что? Я люблю танцевать. А вот в бильярд играю ужасно.

Я продолжила тараторить, не дожидаясь его реакции.

— Давай я приготовлю тебе что-нибудь выпить.

Подойдя к барной стойке, я привычным движением протерла ее тряпкой, затем перекинула ткань через плечо. Взяв чистый стакан, я обернулась к нему и спросила:

— Что будешь? Виски? — предположила с улыбкой.

— Я не пью. Воду, — коротко ответил он, уже направляясь к стереосистеме. Он выглядел полностью погруженным в свои мысли, словно я была здесь лишь частью фона. Я достала лед, кинула несколько кубиков в стакан и наполнила его водой. Обойдя стойку, я протянула ему напиток. Он взял стакан и, не раздумывая, сделал глоток.

— А если бы я туда яд подмешала? — спросила я, приподняв бровь и пристально посмотрев на него.

Массимилиано усмехнулся, едва заметно покачав головой.

— Ну, подмешала? — уточнил он с легкой иронией.

Я скрестила руки на груди, прищурив глаза.

— Да, — ответила я, и он просто допил воду до конца и посмотрел на меня, приподняв бровь.

— Я еще жив. В следующий раз выбери яд получше.

Я рассмеялась, закатив глаза, и направилась к стереосистеме. Пролистав плейлист, я остановилась на одном из своих любимых треков.

— Обожаю эту песню, — сказала я с улыбкой, когда знакомые аккорды заполнили комнату. Музыка играла негромко, но достаточно, чтобы заставить меня двигаться.

Это была «Three Cool Cats» от The Coasters — одна из моих самых любимых песен. Я начала танцевать, легко покачивая плечами, а потом обернулась к Массимилиано с широкой улыбкой.

— Потанцуешь со мной? — спросила я, приближаясь к нему с раскинутыми в стороны руками.

Он не возражал. Я обняла его за шею, а он положил руки мне на талию. Мы начали двигаться в такт музыке, слегка покачиваясь из стороны в сторону.

Через некоторое время я убрала руки с его шеи, вложила их в его ладони и позволила ему раскрутить меня, а потом снова притянуть ближе. Я улыбалась так широко, что щеки начали болеть, продолжая двигаться в ритме: покачивала бедрами и легко переступала ногами.

Он кружил меня, опускал и поднимал, как будто я была единственной женщиной в мире. И в какой-то момент, когда он снова притянул меня ближе, мне показалось, что на его лице мелькнула улыбка.

— Ну как? Классная песня, правда? — спросила я, продолжая танцевать и подпевать словам, пока трек подходил к концу.

— Мне она понравилась, — сказал он, и я улыбнулась, обнимая его за шею. Мои грязные босые ноги небрежно наступали на его дорогие ботинки, но он ничего не сказал.

Я медленно приблизилась, с легкой улыбкой, на миг забыв, с кем я сейчас нахожусь. В этом странном моменте реальность растворилась, оставляя только нас двоих. Я страстно поцеловала его в тот момент, когда песня подходила к концу.

Когда я наконец отстранилась, и посмотрела ему в глаза, улыбка исчезла с моего лица. Я пыталась разглядеть что-то за этим холодным, отстраненным взглядом. Но, как обычно, ничего там не увидела. Это было больно, намного больнее, чем я готова была признать.

Что он видел во мне? Я была для него открытой книгой, полной эмоций, которые я даже не пыталась скрыть.

— Кажется, у нас где-то в подсобке завалялись чайные пакетики. Давай я сделаю чай, а потом... можем отправиться куда-нибудь, — предложила я.

Его руки всё еще лежали на моей талии, и это странное прикосновение давало мне чувство безопасности. Я не должна была хотеть этого, — нельзя было искать утешения в его объятиях.

Всё это казалось неправильным. И всё же, это было слишком реальным, чтобы игнорировать.

Медленно отстранившись, я убрала его руки с моей талии. Спустившись с его ног, я указала на бар. Подняв пустой стакан с растаявшим льдом, я обошла стойку и поставила в раковину, пока Массимилиано присаживался на барный стул.

— Вот, посмотри что-нибудь, я скоро вернусь, — сказала я, протягивая ему пульт и оглядываясь по сторонам, прикусив внутреннюю сторону щеки.

Тяжело вздохнув и покачав головой, я отвернулась от бара и направилась к задней части, где был подвал с разными припасами.

Войдя в прохладное помещение, я замерла на секунду, потом резко обернулась через плечо, чтобы проверить, не следит ли он за мной. Убедившись, что его нет, я побежала в дальний конец подвала, подальше от двери, где стояли охранники Массимилиано, чувствуя, как бешено колотится сердце.

Я молилась, чтобы он не знал о маленьком окошке в самой темной и отдаленной части помещения. Окно не открывалось уже много лет, и я надеялась, что сегодня мне повезет.

Оглядываясь через плечо, я добежала до окна и попыталась открыть его. Оно заело, очевидно из-за того, что его давно не использовали. Паника захлестнула меня.

— О нет, нет, пожалуйста. Ну, пожалуйста, — задыхаясь, стучала ладонью по стеклу, стараясь его открыть.

Это был мой единственный шанс на спасение.

— Черт, черт, черт, — повторяла я, пока стекло не поддалось и не распахнулось.

Схватив ближайшую коробку, я залезла на нее и начала протискиваться через маленькое окно, не оглядываясь назад.

Сердце бешено колотилось в груди, когда я, находясь наполовину внутри, наполовину снаружи, представила себе худший кошмар: