Рождественский Клаус - Энн Айнерсон Страница 31

Мои руки остаются на месте, и когда я откидываю голову назад, обнаруживаю его необузданное выражение, он пронзает меня своим членом с карающей скоростью.

— О, боже, Брукс, пожалуйста, не останавливайся, — стону я, наклоняясь, чтобы погладить свой клитор свободной рукой.

Мои глаза распахиваются, когда я чувствую легкий холодок в воздухе, оглядываюсь и вижу, что он стоит в дверях ванной.

Смотрит на меня огнем в глазах, его взгляд сосредоточен на моем обнаженном теле.

Черт возьми. Он настоящий.

Я выдергиваю руку из-под бедер, лейка душа в другой руке ослабевает, вода плещется о плитку внизу.

Несмотря на пар и мою похотливую дымку, я замечаю, как его рука обхватывает его стояк. Мои щеки краснеют, когда он пронзает меня пронзительным взглядом, словно он гордится тем, какой эффект на меня производит.

Логическая сторона моего мозга настаивает, чтобы я немедленно прекратила это и потребовала, чтобы он ушел, но моя внутренняя реакция неоспорима. Я схожу с ума от голода, который не могу игнорировать, и желание увидеть его неотфильтрованную реакцию, когда я разваливаюсь перед ним, пересиливает последнюю нить рассудка, за которую я держусь.

То, как он смотрит на меня, словно я — единственное, что ему нужно, дает мне уверенность, чтобы провести рукой по груди и кончиком пальца по соскам. Затем я медленно спускаюсь к пупку, ненадолго останавливаясь, прежде чем добраться до интимной зоны. Когда я снова направляю насадку душа на свою киску, челюсть Брукса сжимается, он стягивает свои спортивные штаны, вытаскивая свой твердый член, поглаживая его. Я сглатываю от размера, не уверенная, как это вообще может поместиться внутри меня.

Закрываю глаза, когда быстрые импульсы достигают моего ядра, а струя отражается от стен. Фантазия обретает форму по мере того, как давление нарастает.

Если есть желание, то есть и способ, верно?

Я смотрю, как он качает себя быстрее, его рука скользит вверх и вниз по стволу плавными движениями.

— Покажи мне, как ты прекрасна, когда кончаешь, — стонет он.

Под тяжестью его неустанного взгляда я с жаром играю своим клитором. Моя грудь вздымается, а губы раскрываются в гортанном крике, когда мой оргазм бьет меня, как грузовой поезд. Брукс бормочет мое имя, как молитву, следуя за мной через край.

Я прислоняюсь к стенке душа, выходя из своей эйфории.

Когда похотливый туман спадает, я смотрю сквозь запотевшее стекло в стальные глаза мужчины, который меня разоблачил.

Брукс не спускает с меня взгляда, пока идет к раковине и моется. Высушив свой член, он заправляет его обратно в боксеры и натягивает штаны.

— Я просто вернулся, чтобы забрать свой телефон. Я понял на полпути в спортзал, что забыл его, но это, — он указывает на меня, — было очень приятным сюрпризом. — Бросает полотенце в корзину в углу. — Ты станешь моей погибелью, Лила Монро, и я даже не жалею об этом.

Он ухмыляется, прежде чем выйти из ванной.

Мои щеки пылают, мысли кружатся от неожиданного поворота событий. Мне должно быть стыдно, но больше всего я не могу не желать, чтобы он присоединился ко мне в душе, чтобы воплотить мои фантазии в реальность.

Закончив принимать душ, я выхожу из ванной и вижу, как Уинстон растянулся на полу, беззаботно гоня своего игрушечного бегемота.

— Ты не мог полаять, чтобы предупредить меня, что Брукс здесь? Я думала, он тебе не нравится, — игриво ругаю я. — Тебе лучше быть осторожнее, Уинн. В твоих интересах положить конец всему, что происходит между мной и Бруксом, иначе ты смиришься со сном в своей собачьей кровати на неопределенный срок.

Хотя я никогда не позволю Уинстону спать в своей собственной кровати надолго, часть меня любит идею о том, что Брукс останется рядом. Я знаю, что это нереально, так как у него есть карьера, и он должен вернуться в Калифорнию после свадьбы, но это не мешает мне мечтать о том, что могло бы быть, как бы невозможно это ни звучало.

Устав от своей игрушки, Уинстон устраивается у входа, царапая дверь. Когда я задерживаюсь слишком долго, он бросает на меня многозначительный взгляд, призывая поторопиться.

— Я иду, — обещаю я, натягивая толстовку с капюшоном и леггинсы с флисовой подкладкой.

Он кружится по кругу, нетерпеливо повизгивая, пока я надеваю ботинки.

Я бы солгала, если бы сказала, что не нервничаю перед встречей с Бруксом после того, что только что произошло. Качаю головой, гадая, что на меня нашло. Если бы какой-нибудь другой мужчина застал меня, трогающую себя в душе, у меня не хватило бы уверенности рискнуть и поддаться своим импульсам.

Брукс — исключение.

Я всегда предпочитала играть наверняка, ища утешение в рутине и стабильности, будь то миссионерская поза в спальне или тишина моего маленького городка. Раньше заигрывание с такими концепциями, как переезд через всю страну или открытие собственного бизнеса по организации мероприятий, было безопасным пространством — способом почувствовать себя смелой, не выходя из зоны комфорта.

Чем больше времени я провожу с Бруксом, тем менее пугающей становится идея риска и тем более волнующе это звучит. Как будто его присутствие открыло ящик Пандоры, открыв ту сторону меня, которую я так долго держала взаперти.

Вернется ли он на западное побережье после Рождества или мы исследуем что-то более глубокое, одно можно сказать наверняка: возврата к безопасной, предсказуемой версии меня не будет.

Когда мы с Уинстоном приходим в гостиницу, я не ожидаю увидеть Кей, расхаживающую по вестибюлю. Она что-то бормочет себе под нос, прокручивая свой телефон. Для такого спокойного и собранного человека, как она, очевидно, что-то ее напугало.

Брукс стоит рядом, прислонившись к стене, скрестив руки, рядом с ним моя мама и Ханна, их беспокойство очевидно.

Я бросаю взгляд на Брукса, но быстро отвожу взгляд, когда чувствую, как к моим щекам приливает жар.

— Что происходит? — спрашиваю я, переводя взгляд с них на Кей.

Ханна качает головой.

— Мы не уверены. Когда мы с твоей мамой пришли, Кей разговаривала по телефону. Она разволновалась, а после того, как повесила трубку, начала ходить взад-вперед, и не останавливалась достаточно долго, чтобы мы могли выяснить, в чем дело.

Я осторожно подхожу к Кей, кладу руку ей на плечо.

Она перестает ходить взад-вперед и отрывает взгляд от телефона.

— Что случилось, дорогая? — спрашивает она напряженным голосом.

— В чем дело?

— Санта отменяется, — отвечает она с подавленным вздохом. — Дэвид заболел и не сможет прийти сегодня вечером. Я связалась с несколькими людьми, но больше никто не может прийти в такой короткий срок.

— О, нет. Мне жаль это