Новая жизнь для Лизы - Аврора Давыдова Страница 30

Его рука скользит вдоль моих рёбер на бедро и натыкается на мелкие бусины, что плохо скрывает тонкая ткань.

- Бл*ть, что там у тебя такое? – всё яростней ощупывает меня муж.

- А вот теперь ты этого не узнаешь, поезжай уже. – пихаю его локтем.

- Не раздевайся. Не переодевайся, в смысле. Короче, не снимай с себя то, что надето. Умоляю. Если я буду думать, об этом, убацаю всё намного быстрей.

- Я подумаю. – снисходительно отвечаю Моте, позволяя себя поцеловать.

- Я скоро вернусь. – хлопок двери, лязг замка»

Я так и не переоделась, как обещала. Я встретила утро в кресле, всё в том же платье, и тех же неудобных трусиках. А мой муж, больше никогда не вернулся домой. Он уехал на встречу к Виктору и не вернулся.

Вот сейчас так же уходит, Медведь, к тому же Борскому, говорит мне всё те же слова. И я отпускаю. Могу ли задержать? Вряд ли. Но могу хоть что-то сказать. Хаотично оглядываю двор. Хозяина ещё нет. В холе голоса. Иду, почти бегу. Лестница. Смотрю с верхней ступеньки, как мужчины один за другим исчезают в дверном проёме. А он ещё стоит. Уйдёт последним. На нём штаны, футболка и бронежилет. Изящный лоск спал с сурового мужчины, вместе со строгим костюмом. Он в своей привычной среде, вот такой он или люби, или ненавидь.

- Дёма. – шиплю, хриплю, сглатываю. Пытаюсь прочистить скованное горло. – Демьян. – впервые зову его по имени. Впервые произношу его имя.

Даже в мыслях не позволяла себе назвать его так. Медведь - это просто мужчина, просто брат Янки, просто человек, предложивший мне помощь. Для всех он большой и сильный Медведь. Демьян - это что-то другое, близкое, интимное, родное.

- Дёма! – громче. Он слышит, поворачивается уже на выходе.

Сбегаю вниз, придерживая длинное платье, грозясь упасть, запутавшись в его полах. Мужчина, понимает или чувствует. Он разводит руки, и я врезаюсь в его объятья. Крепко вцепившись в края бронежилета. Упираюсь лбом в грудь и натужно соплю. Он опять безошибочно угадывает мою потребность. Крепче прижимает к себе, заключая в стальные объятья. Я под защитой, мне не угроза, весь этот мир. Демьян трется колючим подбородком о мою макушку. И я неспешно, расслабляюсь, заводя руки одну за другой ему за спину.

- Обещай. – требую, заглядывая в тёмные глаза.

- Что угодно. – отвечает не задумываясь, не сводя с меня глаз.

- Обещай, что вернёшься ко мне… живым. – мужчина, удивлённо вскидывает бровь, и улыбается. – Обещай!

- Обещаю. Я скоро вернусь, к тебе.

Привстаю на цыпочки, тянусь, он наклоняется ко мне. Мы оба знаем, чем нужно скрепить обещания. Вдох. Прикрываю глаза. Моих пересохших губ касаются тёплые мужские. Без нажима. Легонько, едва ощутимо. Только губами. А мне хочется больше, глубже, острей. Размыкаю губы, всасывая его нижнюю. Едва касаюсь языком, как поцелуй прерывается.

- Дождись меня, ладно? Я скоро.

Дверь закрывается, негромко щёлкнув замком. Я опираюсь о её полотно, ладошкой. Что я ещё могу. Уж точно не сожалеть. Только ждать. Осторожно касаюсь кончиками пальцев поцелованных губ, всё ещё ощущаю его прикосновенья.

Глава 16

Несмотря на глубокую ночь, переодеваюсь и бреду на кухню, за чаем. Хочу дождаться Янку. Они приезжают ещё через минут пятнадцать. Подруга, уставшая, всё в том же платье, заляпанном кровью, ведёт сонного сына в комнату. Мне лишь кивает. Мне невыносимо стыдно перед ней и перед этим маленьким мальчиком. Они могли бы сейчас спокойно спать дома, в своих постелях. Опираюсь лбом о руки, и смотрю в едва тронутую чашку. Капелька, за ней другая падает на ровную гладь остывшего чая. Я так перед ними виновата.

- Эу, ты чего? – слышу голос Янки, которая тормошит меня за плечо. – Лизка, ты плакать удумала.

- Нет, нет. – быстро растираю щёки, но, взглянув на вымотанное лицо подруги, опять плачу. – Прости меня, пожалуйста, Яночка, прости. Лучше б я тебе не звонила тогда. Лучше б ушла сегодня с Виктором.

- Так, всё понятно. Чай тут не поможет. Я видела у Дёмки, кое-что покрепче.

Подруга выискивает бутылку вина, ловко справляется с пробкой, разливая нам в чашки для чая. Первую она и я опустошаем залпом. Вторую уже смакуем.

- Кажется, где-то в холодильнике был шоколад и сыр. Будешь?

- Мне сейчас кусок в горло не полезет. Как Лёша? – решаюсь задать мучивший вопрос.

- Нормально, насколько это может быть. – вздыхает Янка. – Потерял много крови. Но нам разве впервой. - Подруга всё-таки достает и сыр, и шоколад. – Первые несколько лет, я жила так почти каждый день. Разборки, перестрелки, делёжка власти. Раз за разом каталась во Владик. Сначала одна, потом с Егором, потом Егор летал один. Тихо было последние года четыре, пять.

- Вот так. Всегда? – ошарашено спрашиваю я.

- Вот так, всегда. – повторяет подруга. - Я же спрашивала тебя, знаешь ли ты, кто такие Алик и Медведь. Они торговцы оружием, Лиза. – я бледнею и, кажется, немею. Я думала, мой муж погряз в криминале, а здесь. – Помнишь, я рассказывала, что родила, Егора раньше срока. – киваю. – В тот день я узнала, что взорвали газельку, на которой Лёшик и Дёма перевозили, очередной груз. Среди них завелась крыса. А после взрыва эти двое не придумали ничего лучше, чем затеряться на пару дней. Выловить предателя. Их тела покрыты татушками, но большая часть из них скрывает шрамы от огнестрела или от взрыва, как на спине Демьяна.

Она замолкает, отпивая очередной глоток, а я думаю о большом медведе на широкой спине. Под ним целая