Развод. Цена ошибки - Дарина Королёва Страница 3

Дверь приоткрыта. За ней слышится какая-то возня — наверное, заканчивает собирать вещи.

Мой заботливый муж, мой…

Улыбка расплылась по лицу, усталость как рукой сняло.

Я, спотыкаясь от нетерпения, толкнула дверь спальни, уже представляя, как обниму его, уткнусь носом в плечо, вдохну родной запах…

— Милый, мы правда…

Слова застряли в горле острыми осколками, когда я увидела это…

ГЛАВА 2

Вадим методично складывает вещи в дорожную сумку. Свои вещи.

Его движения точные, выверенные — как у хирурга во время операции. И такие же... безжалостные.

Я смотрю на его руки — сильные, ухоженные, с дорогими часами на запястье. Эти руки когда-то гладили мой живот, когда там толкалась Ариша... А сейчас они складывают одежду — одну вещь за другой, будто забивают гвозди в крышку гроба наших отношений.

Голубая рубашка ложится между джинсами и свитером. Я гладила её вчера вечером, когда он уже спал — разглаживала каждую складочку, представляя, что прикасаюсь к нему самому. В последнее время только так и можно было почувствовать близость.

— Любимый, мы едем в отпуск? — голос прозвучал тонко и жалко, как у маленькой девочки. — Я...

— Нет, — он даже не поднял глаз от сумки, будто разговаривал с пустотой. — Я ухожу. Я устал от этого всего.

Его слова повисли в воздухе ядовитым туманом — вроде бы прозрачным, но не дающим дышать. Комната вдруг стала нереальной, как во сне.

— Мне нужно пожить отдельно, — добавил он будничным тоном, словно сообщил, что завтра будет дождь.

Всё замедлилось: падение складываемой рубашки в сумку, тиканье часов на стене, моё собственное дыхание. Мозг, затуманенный усталостью и внезапным ударом, отказывался воспринимать смысл сказанного.

"Это какая-то шутка? — металась мысль. — Дурацкий розыгрыш? Он же не может всерьёз... Не может так буднично разрушить всё, что у нас есть! Как будто выключает свет перед уходом — щёлк, и темнота..."

— Что... что ты имеешь в виду? — мой голос предательски дрогнул, словно струна перед тем, как порваться. — Повтори…

— Что непонятного? — он наконец поднял глаза, и в них плескалось раздражение пополам с брезгливостью. — Я устал от быта, проблем, от твоего вечно уставшего вида. Когда ты засыпаешь на ходу и не хочешь секса каждый день. Так что… Мне нужно время побыть одному. Возьму паузу в отношениях.

"Уставший вид? — внутри всё скрутило от обиды. — А каким он должен быть, когда ребёнку едва исполнилось два месяца? Я верчусь как белка в колесе! Когда последний нормальный сон был, кажется, ещё до рождения Ариши?"

Вадим утыкается в телефон. Его пальцы летают над экраном, а уголки губ подрагивают, сдерживая улыбку. Раньше он так улыбался только мне…

— Вадим, — делаю шаг вперёд, — поговори со мной. Объясни…

— А что объяснять? Бывает.

"Бывает?" Пять лет брака, двое детей — это просто "бывает"?

— Жизнь меняется. Люди меняются.

"Люди меняются..." — эхом отдаётся в голове. Да, люди меняются. Вот только когда это началось? Может, когда он стал задерживаться на работе? Или, когда перестал целовать на ночь? Или…

Смотрю на его руки — такие знакомые, с маленьким шрамом на указательном пальце. Эти руки обнимали меня по ночам, держали детей, вытирали мои слёзы... А сейчас методично складывают вещи, будто возводят стену между нами.

Телефон вибрирует снова. В последнее время он всё время с ним — даже за ужином, даже в постели.

"Важные клиенты, дорогая". А ещё — новый парфюм, модные рубашки, абонемент в дорогой фитнес-клуб...

— От какого быта ТЫ устал?! — возмущение прорвалось наружу обжигающей волной. В висках застучала кровь, к щекам прилила краска. — Всё по дому делаю я! Детьми занимаюсь я!

Словно в подтверждение моих слов, Ариша разразилась плачем — требовательным, пронзительным. Я нежно погладила её по спинке.

Два месяца... Господи, ей всего два месяца! Мы ведь только-только начали привыкать друг к другу…

— Да, Рит, я изменил… ся! А ты — нет. Всё те же разговоры о детях, о быте. Вечно засыпающая на ходу…

Тельце в слинге напряглось, крошечные пальчики вцепились в моё платье. Я машинально опустилась в кресло, расстегивая пуговицы трясущимися пальцами. Знакомые движения, выработанные до автоматизма — накормить, успокоить, приласкать.

Даже сейчас, когда мир рушится, эти простые действия держат на плаву, не дают окончательно развалиться на части.

— А кто вас всех обеспечивает? — его голос звенел от напряжения. — Кто создаёт условия, чтобы вы ни в чём не нуждались? Живёте в лучшем районе города!

“Ах да, конечно, — горько усмехнулась я про себя. — Золотая бетонная клетка. С консьержкой и сломанным лифтом. И какая разница, что узница этой клетки давится слезами по ночам от усталости и одиночества?"

— У меня стрессовая работа! Я хочу прийти домой и расслабиться, отдохнуть в приятной обстановке, с женщиной, которая меня возбуждает! А что я вижу дома?

ГЛАВА 3

Каждое его слово обжигало, как кипяток, выплеснутый прямо в лицо. Я физически чувствовала, как внутри что-то рвётся — тонкие нити, связывавшие нас все эти годы, лопались одна за другой с почти слышимым звоном. Горло сжалось, словно в него напихали комки колючей проволоки.

Вадим осекается, а я в шоке перевариваю услышанное: "которая меня возбуждает".

Перед глазами встаёт картина: вчерашний вечер, я в очередной раз пыталась обнять его, а он отстранился — "спать хочу, давай в другой раз".

— С тобой невозможно расслабиться! — продолжал Вадим, расхаживая по комнате, как прокурор перед вынесением приговора. — Разговоры только о памперсах и о том, что нужно купить для детей! Эти мелочи ты можешь и сама прекрасно решить, я выделяю достаточно денег.

"Мелочи? — внутри всё похолодело. — Дети для него — мелочи? Бессонные ночи, первые достижения — всё это просто бытовые проблемы, которые можно решить деньгами?"

— Я тоже устаю. Думаешь, легко целыми днями…

Руки предательски дрожали, когда я переодевала Аришу. Пуговички никак не хотели попадать в петельки.

Перед глазами всё расплывалось от непролитых слёз, превращая комнату в размытую акварель.

В висках стучало: "Только не упасть в обморок, только не сейчас!" Комната начала покачиваться, как палуба корабля в шторм.

— Целыми днями что? — муж вдруг взрывается. — Сидеть дома? Я обеспечил вам всё! Квартира в центре, машина, няня…

— Какая няня?! Ты же сам запретил! "Не хочу чужих в доме", помнишь?

Я прижала дочку к груди — тёплую, сонную, пахнущую молоком и детским кремом. Её сердечко билось рядом с моим, маленькое и доверчивое, и такое беззащитное.

Неужели он всерьёз? Неужели это не какой-то дурацкий