Бедная Настя - Мануэлла Юрьевна Макута Страница 3

— Пошел ты! — прошипела она, а её подруги, точно войско амазонок, стали прожигать его ненавидящими взглядами.

— А я чё? Ты ж сама...- начал было оправдываться присмиревший парень, но тут в класс вошла учительница. Обведя всех строгим взглядом, она велела садиться на места.

— Так, и это- все, что дожили до литературы? — нахмурившись, положила она на стол журнал. Ответом были тихие смешки. — А ты у нас- обратилась она ко мне — Новенькая, да?

— Да. — ответила я- Анастасия Веснина.

— А я- Вера Николаевна, очень приятно. Надеюсь, ты любишь литературу не так, как наши прогульщики? — задала она риторический вопрос, усмехнувшись. А после открыла учебник, лежавший на столе. — Итак, класс, тема урока сегодня....

3. Дом, милый дом

Каюсь, после неудачного первого дня я собиралась рассказать маме об огромной ошибке, которую мы допустили, когда я перевелась из обычной районной школы в эту треклятую гимназию. Ведь унижения не закончились даже по выходу из неё — всех детей ждали на крутых иномарках, родители, водители или персонал, а я же гордо топала до остановки автобуса. И всё бы ничего, если бы пару раз не получила издевательских сигналов гудка от, видимо, одноклассников, проезжавших мимо. Кажется, в одной из машин я даже заметила ухмыляющуюся физиономию Киры. Даже представила, как она велит своему водителю не сигналить мне, а давить сходу.

Но когда я зашла за порог квартиры, то увидела... десятки воздушных шаров с гелием в воздухе в каждой из двух комнат и немного на кухне, накрытый стол в зале. И мне бы умилиться, а я тут же принялась считать, во сколько маме это обошлось, сколько нам теперь придется экономить, корить себя за то, что не так активно занялась поиском подработки по вечерам, чтобы хоть немного облегчить маме жизнь.

— О, Настюша. Ты уже дома. — мама вышла в коридор, вытирая руки о вафельное полотенце, висевшее у нее на плече. Обняла меня, обдавая ароматом пирога и, кажется, моего любимого мяса по-французски. Оно у нее получается особенно вкусным, с нежной и хрустящей одновременно корочкой. — Ну, как там, в школе?

И снова я подавила в себе желание всё рассказать. Мама ведь явно ожидала похвалы, благодарности. Нет, не ожидала- заслужила. Моя любимая мамочка, что посвятила всю свою жизнь дочери после того, как отец бросил её ещё беременной.

— Отлично. Гимназия крутая, учителя отличные, одноклассники...- сглотнув ком в горле, продолжила. — Хорошие.

— Ну, видишь. А я говорила- не накручивай себя. Там такие же люди, как и ты. Ни хвостов, ни копыт у них нет. — пошутила она. — Так, давай, раздевайся, мой руки, и за стол. Надо отпраздновать.

* * *

— Такими темпами и в МГУ тебя пристрою. — усмехнулась мама, аккуратно отпивая немного компота из высокого фужера. Он был призван отметить торжественность момента, ведь доставался комплект фужеров из серванта лишь по праздникам, крупным праздникам. Я отсалютовала ей своим фужером с газированной водой. — Ну а как там программа? Сильнее или слабее?

Я задумалась на секунду:

— Да, вроде, то же самое. — сопоставила с прежней школой- И аттестат будет один и тот же ведь.

Но, заметив, как гаснет радостный огонек в мамином взгляде, поспешила добавить:

— Нет, конечно, и гимназия сама круче, и преподаватели сильнее. — надо же, научилась врать и не краснеть.

Мама тут же закивала:

— Вот- вот. А оно и понятно — хороших специалистов переманивают высокими зарплатами, вот все и уходят в частные школы. А кто остаётся в государственных?

Меня немного покоробило теперь уже от маминого снобизма- и в моей прежней школе были замечательные учителя. Грамотные, действительно любящие свой предмет и детей.

— Как с одноклассниками отношения? — мама задала, вроде бы, логичный вопрос, но у меня внутри всё воспротивилось лжи. Скрепя сердцем, пришлось и тут соврать. Во благо, конечно же.

— Хорошие ребята. Ещё не особо сильно с кем-то подружилась- договорилась с совестью на такую полуправду- Но помогают, объясняют.

— Эх, — мечтально подперла щеку рукой мама, отодвинув тарелку с недоеденным салатом- Вот отучишься в гимназии, потом в институт поступишь, закончишь. И папашу можно найти, показать, какая дочь выросла. Чтоб стыдно было ему, подлецу!

Всякий раз, когда у нас что-то получалось или я приносила хорошие оценки, какие-то школьные достижения в дом, мама всегда говорила примерно так. Что папа ещё пожалеет, увидев, какую дочь бросил. Я не возражала, хоть мы обе понимали, что вряд ли этот человек станет о чем-то сожалеть. Но тут меня неожиданно прорвало:

— Не будет он жалеть, мам. И стыдно ему не будет, ты ведь знаешь. Но он нам и не нужен.

Мама, смахнув слезу, кивнула.

— Да, мы и сами...не пропадём.

Я ласково накрыла своей ладонью ее руку, лежавшую на столе. Мама замерла, а после наигранно засуетилась:

— Так. Всё, чего мы разнылись. Как там у вас, эта.... которая....

— Girls power*? — улыбнулась я, мама кивнула.

— Ага, она. Девичья сила. Нечего сопли размазывать — встала и пошла.

Уже позже, когда мы вместе убрали со стола, вымыли посуду, я готовилась ко сну. Мама пришла в мою комнату, присела на кровать.

— Ты...не обижайся на меня, что этого козла вспоминаю. До сих пор обидно. Оно ладно бы, меня только бросил. Но за тебя обидно.

Я понимающе кивнула.

— Ничего, мам. Нам ведь и так отлично. А так- попыталась я её развеселить- Ходил бы тут, ворчал, пукал, носки везде разбрасывал. Оно нам надо?

Мама грустно усмехнулась:

— Не надо. Верно, не надо. И, всё же, — продолжила она- Неужели за все время не ёкнуло у него ничего? Подумал, что дочь растет, одна, как она там, без отца, жива, здорова ли? Что вообще с ней, какая она растет?

Я понимала, что маме нужно выговориться. Но все равно ее слова будто вскрыли незажившие зудящие раны и в моей душе.

— А, может, что-то случилось? Ты ведь говорила, что он любил тебя. Не мог ведь просто так бросить, уйти? — задала наболевший за годы вопрос.

Мама только грустно отмахнулась:

— Ты молодая ещё, как я тогда. Наивная, веришь всему, в людей веришь. Все хорошими кажутся. И я тогда такая была. Он мне сказал " люблю"- и поверила, думала, разве можно такими словами разбрасываться, разве будет человек, если не любит, такое говорить? Оказалось, будет.

Повисло молчание, которое, как ни странно, не тяготило ни меня, ни,