Развод. Нож в спину - Алиса Вишня Страница 3

— Нет, мы в кафе перекусили. М-да, с мамой неприятно! — он вешает пиджак на спинку стула — Ну ничего, наймем сиделку.

— Игорь, на это нет денег! — взрываюсь я — Все, что у нас было, ушло на Германию! Ты забыл?

— Не кричи! — морщится он — Мама услышит. Что ты предлагаешь?

От его спокойствия меня начинает трясти.

— Я предлагаю тебе, Игорь, вспомнить, что это твоя мама! И что ухаживать за ней придется тебе! А я не могу, я поеду с сыном!

— Катюш, ну ты же знаешь, я с утра до ночи на работе. У меня сделки, переговоры. Я не могу все бросить.

— А я могу⁈ Я могу бросить все? Я, между прочим, тоже работаю! И я должна лететь с Ромой! Послезавтра!

Вот она, главная боль. Та, что заслоняет собой и разбитую машину, и скандальную свекровь.

Игорь вздыхает и проводит рукой по волосам.

— Кать, давай рассуждать логически. Я взрослый мужик. Я не могу… ну, менять ей памперсы. Это будет неловко и для меня, и для нее. А ты женщина, для тебя это естественнее.

Естественнее. Я смотрю на своего красивого, успешного мужа и понимаю, что в его мире все очень просто. Есть мужские дела — зарабатывать деньги. И есть женские — менять памперсы, неважно кому, ребенку или свекрови. И это «естественно».

— То есть ты предлагаешь мне бросить сына одного перед сложнейшей операцией? — шепчу я, чувствуя, как глаза наполняются слезами.

— Не мели чушь! Он не только твой сын, но и мой! Думаешь, я не переживаю?

Игорь проходится по кухне, ерошит волосы, и говорит:

— Почему одного-то? Пусть с ним Ника едет, жена его.

— У Ники сессия! Она не может!

— Сессия? Сессия важнее мужа? — возмущается Игорь

В этом я с ним солидарна — как можно из-за учебы не быть рядом с супругом, в столь сложный период его жизни? Но вида не подаю. Не хочу быть такой свекровью, как Анна Аристарховна! Ника мне как дочь! И я за нее заступаюсь.

— Они с Ромой так решили! Не наше дело! И вообще, Ника еще ребенок! Всего двадцать лет!

Мне жалко и Нику, и Рому, и себя…Отворачиваюсь, и вытираю слезы.

— Катя, прекрати истерику! — повышает голос Игорь — Что-нибудь придумаем. Всегда же придумывали.

Он разворачивается и уходит в ванную. А я остаюсь стоять посреди кухни, в этой чужой квартире, и понимаю, что ничего мы не придумаем. Что я попала в ловушку. И выхода из нее нет.

— Пить! Дайте пить! — слышится вопль Анны Аритарховны из глубины квартиры.

Хватаю кувшин, где для свекрови приготовлена вода с медом и лимоном.

Игорь выскакивает из ванной. На ходу вытирается полотенцем, и забирает у меня кувшин.

— Я сам! — говорит он, бросает полотенце на стол, и уходит к маме.

Анну Аристарховну он очень любит. Типичный маменькин сынок. Ну и она его, естественно, тоже обожает.

Привычно забираю пиджак и полотенце, чтобы прибрать на место, а затем ухожу в нашу с Игорем комнату.

И набираю Яну. Дочь отвечает после первого же гудка, будто ждала моего звонка.

— Мам, привет! Ну что там? Как бабуля?

— В гипсе! — коротко отвечаю я, стараясь, чтобы голос не дрожал — Яна… я не смогу полететь с Ромой.

Дочь молчит.

— Как не сможешь? — наконец, осторожно спрашивает она — Из-за бабушки?

— Да. Она лежачая. За ней нужен уход.

— А папа?

— А папа — «занятой деловой человек»! — не могу удержаться от горькой иронии — И еще, ему неловко менять маме памперсы. А о том, чтобы ему поехать с Ромой, даже речи никогда не было. Он, как ты помнишь, даже больничного запаха не переносит… Сразу дурно делается.

Яна громко вздыхает. Моя дочь — моя копия в молодости, только более резкая, более решительная. Она никогда не умела прогибаться, как я.

— Господи, мама, ну сколько можно? Они всю жизнь из тебя веревки вьют! Я не понимаю, как ты вообще можешь с ними жить? Столько лет!

— Яна, ну что поделать! — устало говорю я заученную фразу, которую повторяю себе уже четверть века — Я вышла замуж за твоего отца, вошла в их семью. Анна Аристарховна мать моего мужа. Сейчас она старая, беспомощная… Не бросишь же ее.

— Она не беспомощная, она монстр в гипсе! — горячо возражает Яна — Она это специально сделала, в аварию попала, я уверена! Чтобы ты с Ромкой не поехала! А то как она, целый месяц без домработницы?

Я молчу, сдерживая слезы. Иногда мне и самой кажется, что вся жизнь Анны Аристарховны — это длинный, изощренный спектакль. Чтобы меня мучить. Чтобы я не выдержала, и наконец-то, ушла из ее квартиры и ее жизни.

— Ладно, мам, не плачь! — вдруг смягчается Яна — Я полечу с Ромой.

— Яна, ты что! У тебя же тоже сессия! Диплом!

— Плевать. Возьму академ. Брат важнее. Я его одного не отпущу. Я ж не эта его…Ника.

— Яночка…

— Все, мам, решено! Ты только держись там, ладно? И не позволяй этой мегере сесть себе на шею окончательно! Ну все, мамуль, я спать, завтра созвонимся!

— Сладких снов, деточка!

— И тебе, мамочка!

Нажимаю отбой, и чувствую смесь облегчения и вины. Я переложила свое бремя на плечи дочери. Я должна быть с Ромой, я!

…Позже, когда Анна Аристарховна наконец засыпает, наглотавшись снотворного, Игорь заходит в спальню.

— Ты что, в больнице с врачом любезничала? — спрашивает он, остановившись в дверях.

Изумляюсь:

— Я?

— Мама рассказала. С пьяным врачом!

Лицо у Игоря недовольное, а в голосе ревность.

Вот старая стерва! Напридумывает же! Любезничала… Впрочем, чего удивляться. Они с Игорьком всю жизнь шушукаются, обсуждают, сплетничают, секретничают… Не посвящая меня в свои разговоры. А уж сколько понапраслины про меня ею наплетено! Не счесть!

— Я просто разговаривала с доктором! О здоровье твоей мамы, между прочим! И он был трезвым! — произношу сердито.

Что это был Киселев, говорить нельзя — Игорь до сих пор меня к нему ревнует.

— Да ладно, верю, верю! — миролюбиво заявляет муж, и зевает — Устал сегодня, как собака. Спать так и валит!

Слава богу, что его в сон клонит! Я боялась, что сейчас мой