Все началось с развода (СИ) - Томченко Анна Страница 3

Мне совесть не позволит прийти и сказать: делим все пополам.

Я не считала, что должна ходить и унижаться, выпрашивая какую-то лишнюю копейку.

Я взрослая здоровая женщина, у меня была возможность зарабатывать, и я ею пользовалась, но тем не менее от горничной мне пришлось отказаться.

Я сложила руки на груди или поправила ворот длинного домашнего платья изо льна. Цвет травянисто-зелёный, как раз такой, который очень хорошо подчёркивал эко тему моего блога.

— Она больше у меня не работает. — Произнесла я сдержанно и отвела взгляд, не могла смотреть на Альберта.

— Дерьмово. Я что-то не пойму, тебе содержания не хватает?

— Ты приехал обсудить это?

Но Альберт, убрав руки из-за головы, сложил их крестом на груди и пожал плечами.

— Если честно, я просто хотел выпить кофе.

— В этом доме нет кофе, — тихо отозвалась я и опустила глаза в пол.

— С чего бы? — фыркнул бывший муж и с тяжёлым вздохом оттолкнулся от кресла, встал, прошёл мимо дивана и направился в сторону кухни.

— В этом доме нет кофе, в этом доме нет человека, который пьёт кофе. Не ищи.

— Тебе для меня кружки чая тогда жалко? — Зло спросил муж, оборачиваясь на ходу.

— Зачем ты приехал? — Только и спросила я. Но слова ударились в спину и отлетели. Альберт не повернулся, он зашёл в кухню и загремел посудой, а я поняла, что, как дура, буду опять смотреть на оставленную чашку днями, ночами, неделями, а потом, достигнув какого-то отупления, я просто разобью её.

— Алёнушка, а кроме вот этой вот зелёной бурды есть в доме хоть один нормальный напиток?

— Нет, — тихо ответила я и шагнула в сторону кухни. — Я не считаю правильным накрывать тебе скатерть самобранку. Зачем ты приехал?

Альберт тяжело вздохнул, упёрся ладонями в стол и поднял лицо к потолку.

— Алёнушка... — протянул медленно, а я ощутила, что на губах проступил привкус крови.

— Прекрати меня так называть, прекрати. Твоя «Алёнушка» отдаёт снисхождением.

— Ну, начнём с того, что я действительно снисходителен к тебе. Ты женщина, с женщинами вообще не соперничают, женщин там оберегают, и туда-сюда.

— Хорошо, если ты снисходителен по праву силы, то слышать от человека, который ушёл спустя четверть века, растоптав моё сердце, уменьшительно-ласкательную форму имени это унизительно.

Альберт фыркнул, закатил глаза:

— О, господи, опять ты о своих высокоморальных темах.

— Извини, я не умею о низменно пошлом.

А эта фраза пришлась не в бровь, а в глаз, и Альберт посмотрел на меня нечитаемым взглядом, но почему-то от него по всей кухне расплылось облако холода.

— Чем обязана?— Спросила я тихо. И отодвинула стул, медленно опустилась на него, сложила руки на коленях.

Альберт вздохнул, осмотрелся по сторонам.

— Что за бумаги ты привёз?

— Знаешь, Ален, тут такое дело, — начал тяжело муж, и я вся внутренне сжалась.

Какое он мне мог сделать предложение, от которого я не могла отказаться?

Он подарит мне свою почку или как?

— Я знаю, Зина рассказывает, что ты здесь сидишь, чахнешь. Жизнь у тебя, видимо, как-то очень дерьмово складывается. Да? — сам у себя спросил Альберт и потёр указательным пальцем подбородок, потом психанул и прошёлся ногтями по щетине. — Ну и Гордей, конечно, рассказывает о том, что здесь ты просто ушла в себя, закрылась, в какой-то депрессии. Ну ничего хорошего в общем... Ален.

— Да? — Я смотрела на него снизу вверх.

Для чего он приехал?

Чего он хотел добиться?

— Я, в общем, так подумал. Ну слушай, Ален, мы же с тобой не чужие люди, я вот, например, переживаю, поэтому давай-ка ты собирай вещички и переезжай к нам!

6.

Я нахмурилась, приоткрыла рот:

— Куда переезжать? — Только и спросила я, находясь в каком-то шоке, потому что в моей картине мира не было такого, чтобы бывший муж пришёл и такой с барского плеча «ой, ну ладно, ты там загниваешь, давай мы тебя вытащим».

Это что вообще за извращенная логика?

— НУ в смысле куда, — вспыхнул Альберт и, развернувшись, вытащил кружку из ящика. — К нам у нас квартира большая. Уж абсолютно все уместимся, это точно.

— Альберт, я тебя не понимаю.

— Господи, Алёна, что здесь непонятного? Я тебе предлагаю переехать к нам, жить с нами. Я не собираюсь смотреть, как ты тут одна чахнешь, угасаешь и так далее.

Нет, я все, конечно, понимаю, что я поступил нормально, пришёл и сразу обо всем сказал. Но я не считал, что это нанесёт такой ущерб тебе и твоей психике.

— А что не так с моей психикой? — Зачем-то уточнила я, понимая, что нёс муж определённый бред.

— Ну как? Что с твоей психикой? Сидишь как затворница и ни с кем не встречаешься. Господи, мне даже недавно сам Лукин звонил и уточнял, а чего это ты такая замкнутая стала.

— Нет, Альберт, ты сам себя сейчас вообще слышишь? — Только и спросила я глядя мужу в глаза, пытаясь увидеть там хоть проблеск разума, потому что его предложение попахивало дурдомом.

— Я-то себя прекрасно слышу, просто я устал от кого-то постоянно получать сообщения о том, что ты здесь чуть ли не в петлю лезешь.

— Я никуда не лезу, — тихо сказала я. — Ты вообще думал, нет, прежде чем свои дурацкие предположения и предложения сюда выносить? Ты приехал для того, чтобы, видимо, потоптаться ещё посильнее по мне.

— Господи, Алёна, — запустил в волосы руку муж и прикусил нижнюю губу, — ты сейчас вообще не о том думаешь. Ты не то говоришь, не то предполагаешь. Ты хотя бы пытаешься понять, что у нас происходит? Я вот прекрасно понимаю. Моя бывшая жена, за которую я все равно опосредованно несу ответственность, сидит и сходит с ума в загородном доме. Мой долг как честного человека приехать и помочь ей.

— Твой долг как честного человека... — я туго сглотнула, стараясь больше не смотреть на Альберта. Не замечать того, что он все-таки изменился за эти полгода, что морщинка между бровей стала глубже, а в щетине периодически блестела серебром седина. — Как честный человек, ты должен был исполнить свой самый главный долг, не предавать. Поэтому не надо сейчас рассказывать сказки о том, что тебя так сильно заботит то, что со мной сейчас происходит.

Альберт отшатнулся от стола, тяжело выдохнул, дотянулся до кружки, пригубил горячий чай, обжегся, психанул, посмотрел на меня испепеляющим взглядом.

— Ален, вот что ты сейчас устраиваешь?

— Нет это что ты сейчас устраиваешь, ты куда меня приглашаешь ехать? В квартиру, где живёшь со своей девкой?

Я опустила глаза, потому что мне было даже больно об этом рассуждать.

— Как ты надеешься будет наша дальнейшая жизнь выглядеть, она будет в одной комнате, я буду в другой комнате, так? А за каждое неповиновение и какой-либо скандал ты будешь нас стращать тем, что бросишь двоих и пойдёшь, найдёшь новых. Так, что ли?

— Так, Ален, ну ты как-то вообще сейчас невкусно говоришь обо всем.

— Я говорю правду. Если ты её не понимаешь, то нам не о чем дальше с тобой разговаривать. Никуда я переезжать не собираюсь. Пойми это и прекрати выставлять какие-то глупые условия.

Я медленно оттолкнулась от стола и встала, задвинула стул.

— Ален, давай мы с тобой поговорим как два взрослых рациональных человека.

— Альберт то, что ты предлагаешь, это плевок в душу, это абсолютно не то, чего стоит ожидать от бывшего мужа, как бы ты не прикрывался мнимой заботой. Выглядит это паршиво, а пахнет это плохо.

— Так, Ален, давай мы с тобой немного возьмём тайм-аут в нынешнем разговоре. Я приехал для того, чтобы просто проявить свою заботу. Ты должна это понимать, но не хочешь. Давай мы к тебе переедем, в чем разница? Не вижу разницы, но ты хотя бы будешь под присмотром.

— Мне не нужен ничей присмотр, — произнесла я холодно, не собираясь продолжать дальше никакого разговора. — И будь добр, когда допьёшь чай, убрать кружку в посудомоечную машинку, — произнесла я сдержанно, а потом, шагнув за порог кухни, напряглась, нахмурилась.