Месть. Не стоило мне изменять - Софи Вирго Страница 29

Нет, ей точно пора спуститься с небес на землю. Вообще уже от реальности оторвалась. Но я сейчас настолько зол и в панике с бизнесом, что даже не до разборок с пигалицей на тему того, сколько раз эта чертовка уже так мужиков на брак разводила, и на бабки.

Она морщится от моего крика, скользит пальцем по экрану, листая дальше.

- Ну да, тут про меня, про салон, про то, как мы познакомились... Но это же ерунда. Тебе не должно быть до этого дела, как и другим. И не надо на меня срываться, тем более тут половина статьи – ложь, говорит, а у самой голос предательски дрожит.

Похоже начинает понимать, к чему все может привести, и какие у этого последствия в том числе и для нее.

- Ерунда?! – голос хрипит, чувствую, что я уже красный, как рак от возмущения. – Ты меня слышишь? Я тебе еще раз повторяю, из-за этого, - киваю на планшет, - мне отозвали согласование на участок под новый ресторан?!

Соня замирает, а я чувствую, как гнев подкатывает к горлу, горячий и густой, как расплавленный металл.

- Ты знаешь, сколько я его ждал? Два года! Два года договоренностей, взяток, обещаний! - каждое слово дается с трудом, будто вырывается клещами. - И сегодня сообщение приходит, со ссылкой на статью: «Извините, Олег Викторович, но после статьи… Неудобно

- Но какое им дело до твоей личной жизни? - Соня хмурится, и повторяет как попка одно и тоже, и как же руки чешутся дать ей оплеуху, чтобы хоть что-то в ее голове заработало.

- Потому что там не просто про измену статья, дура! - ору, чувствуя, как теряю остатки контроля над собой. - Там расписано, как я документы подсовывал, как имущество переписывал! Они теперь думают, что я ненадежный, что, если мне что-то доверить, я это втихаря на левых людей оформлю, кину их с их обещанными долями.

Соня открывает рот, но я не даю ей вставить ни слова, иначе точно сорвусь и ей не поздоровится.

- И знаешь, что самое идиотское? - стискиваю зубы так, что челюсти сводит от боли. - Это правда. Каждое слово в этой статье правда. Уверенно после такой подставы я сказать никому не смогу, что не кину, не прикарманю. Да и не дадут они мне. Я скорее и с нынешним бизнесом проблем схлопочу, потому что после такого показательная порка от общества благородно будет выглядеть со стороны администрации!

Она резко бледнеет, и я вижу, как у нее пробегает мелкая дрожь по всему телу. Губы подрагивают, пытаясь что-то сказать, но звуков нет, только тихий хриплый выдох.

- Олег... Но мы же... Но ты же говорил…

- Все, хватит, - перебиваю ее, и резко разворачиваюсь к окну, чтобы не видеть ее испуганного лица.

Город за окном уже проснулся, гудит. Люди идут по своим делам, смеются, целуются, не зная, что где-то там, в этих домах, Вероника торжествует, попивая вино и наблюдая, как рушится моя жизнь. Гадина.

- Но… что теперь делать? - Соня все же решается спросить. – Как мне теперь жить? Я не могу тратить на тебя молодость, если нет перспектив.

- Можешь бежать, как крыса с тонущего корабля, а я буду бороться и переверну это все, выставив Веронику во всем виноватой.

Глава 29

Глава 29

Вероника

Мы с сыном сидим за столиком у окна, и на мгновение кажется, что мир за стеклом просто декорация к нашей маленькой передышке. В кафе пахнет кофе и ванильным мороженым. Ароматы смешиваются с легким запахом деревянной мебели.

Я обхватываю чашку с чаем, пытаясь согреться, хотя на улице лето. Пальцы дрожат не от холода, а от напряжения, которое не отпускает, ведь сегодня вышли все статьи. Горячий фарфор обжигает кожу, но я не отрываю ладоней, будто это якорь, удерживающий меня здесь и сейчас.

Женя напротив уплетает шарик шоколадного мороженого. Его глаза блестят от удовольствия, и на секунду кажется, что все в порядке, что где-то там, за пределами этого кафе, нет ни статей, ни развода, ни предательства.

- Мам, а послезавтра после тренировки возьмем брусничный шарик? - спрашивает он, вытирая рот тыльной стороной ладони. В его голосе обычная детская надежда, и от этого сжимает горло.

Он еще не знает, что сегодня его мир может перевернется, и после завтра он может не захотеть ничего.

- Конечно, - улыбаюсь, но тут же вздрагиваю от резкого звона колокольчика над дверью. Звук режет тишину, как нож.

В кафе врывается Олег.

Лицо красное, глаза дикие, пальцы сжаты в кулаки. Он дышит тяжело, будто бежал сюда, и от него разит потом. Шаги гулкие, слишком громкие для этого тихого места. Он шагает к нашему столику так, будто готов разнести все на своем пути. Посетители за соседними столиками затихают, ложки замирают в воздухе.

Муж бросает передо мной планшет так, что чашка подпрыгивает, и чай расплескивается по скатерти. Капли падают на мои колени, оставляя темные пятна на светлых джинсах.

- Это что за чушь?! - голос хриплый, сдавленный, будто он уже час кричит. - Как ты посмела такое написать?!

Я медленно поднимаю на него взгляд.

- Правда, это всего лишь правда. Семья распалась, Олег. Нет смысла скрывать то, что и так все знают. И главное, не стоит скрывать реальных причин, - слова даются легко, но внутри все сжимается в тугой узел.

В горле стоит ком, но глотать его бесполезно, он не исчезнет, пока все не закончится. За соседним столиком женщина с ребенком торопливо собирает вещи, явно не желая становиться свидетельницей семейного скандала. Аромат свежей выпечки из кухни теперь кажется приторным.

Женя замирает с ложкой в руке. Его пальцы сжимают металл так, что костяшки белеют. Брови сдвигаются, образуя глубокую складку между ними, губы дрожат совсем как тогда, когда он был маленьким и падал с велосипеда. Он смотрит то на меня, то на отца, и в его глазах паника, ведь его мир внезапно рушится и больше нет ничего надежного.

- Вы... Разводитесь?