Брошенная - Ирина Икс Страница 28

И что, в его решении такого дурного?

Мать это мать, а Карина это Карина. Кто вообще, решил что стоит выбирать какую-то одну сторону и нельзя выбрать их обеих?

Карина это ведь принцпиально другой уровень!

Яркая как вечерняя звезда, загадочная, изящная и к тому же убийственно умная! Деловая хватка у нее такая цепкая, что матери даже не снилось!

И стримы какие постит - закачаешься!

Даня вообще, не любил залипать в ютуб и всякие тиктоки, у него по- хорошему и времени-то на это не было, большую часть жизни занимал хоккей. Но Каринкины стримы любил.

Нет, нет да залезет на её страницу, включит что - нибудь для фона и уже сам не замечает, как смотрит её видосы и улыбается. Талантливая все-таки девчонка!

Данил восхищался этим талантом, и всем говорил, что мачеха самая лучшая!

А мама....Ну, мама есть мама.

Когда отец решил, что пора ввести в их семью новую женщину, мама ведь особо и не сопротивлялась. Тихо-мирно собрала свои пожитки, цивилизованно ушла, истерик ни разу не закатила. Еще и дом напоследок поубирала, перед тем, как молча укатила в закат.

Ну разве это не показатель? Разве обиженная женщина, которую серьезно ранили, не устроила хотя бы скандал? Не побила бы посуду? Не вынесла из дома все ценные вещи и мебель? А мама-то чего? Ушла с концами, и с тех пор ни слуху, ни духу.

Похоже, что все ее устраивало!

А потому, что она понимает, что отец был полностью прав! Он уровень, не последний человек в бизнесе, и женщина ему нужна, не абы какая, а только самая лучшая! Такая, чтобы и в огонь и воду с ним могла! И патроны за спиной подавала. И дома за праздничным столом, и в высшем обществе на фуршете, и в компании бизнес-партнеров. Такая, как Карина, в общем, и никак не меньше.

Как дед еще говорил " Кровь с молоком !"

А мать-то что? Борщ сварит, да пироги испечет. Ну, носки еще постирает, конечно. Куда уж без чистых носков?!

Но это разве уровень?

Пусть лучше живет в спокойном отдаленном районе со своими пирогами и борщами, может, еще, подруг себе заведет, она же ни с кем не общается!

А так хоть будет в привычных делах, как рыба в воде. И будет, наконец, ей счастье!

А они с отцом, не пропадут без ее пирогов. Да и без борща тоже не пропадут.

Кому вообще, в наше время приходит в голову печь домашние пироги? Бизнесмены уровня их отца, давно уже используют доставку из ресторана. Либо, на худой конец, нанимают помощниц по хозяйству.

Мама одна, единственная, сама готовила. А лучше бы собой занималась.

От дум о свежеприготовленной еде, которую делала мама, как-то резко прихватило живот. Когда он кстати, ел борщ, в последний раз? В столовке давно не подавали супы. А дома никто не готовил. Все доставки, доставки.

- Лариса Фёдоровна, мне нужно в больницу. Что-то мне нехорошо.

В конце третьей пары его неслабо так залихорадило, что даже говорить приходилось через силу. Слова шли в лом, приходилось вытягивать их из себя, привлекая силу воли и приличное данькино упрямство.

Что-то было не так.

Отравился?

- Аристов, что с тобой? Правда, плохо? Если опять эти твои идиотские выходки!

- Нет, честно, я сейчас упаду. - и так болезненно поморщился, что преподша уже не думала, а попросила одногруппников проводить Даниила в медпункт, чтобы там ему оказали нормальную помощь,

17.1

Это было просто ужасно!

Львиная доля нахождения в здавпункте вылетела у Дани из головы.

Он помнил как его отводили в туалет, где его долго и часто выворачивало наизнанку, помнил как кружилась голова пока помогали лечь на кушетку. А еще мелькание черных точек перед глазами, пока полуневменяемого вели под руки в машину скорой помощи.

Недолго куда-то везли. Что-то спрашивали. Он находился в полубреду и поэтому отвечал односложно и как-то невпопад.

В память врезался разговор фельдшера с дежурным диспетчером, где фигурировали такие фразы как " везем в третью инфекционку" и " острое кишечное отравление"....

Его немногочисленных познаний в медицине хватило только на то, чтобы вычленить знакомый термин " остроое отравление." И понять, что то, что с ним происходит связано с тем, что похоже ухватил что-то несвежее в столовке.

Дальше словно в тумане. Приемное отделение, промывали желудок, давали пить какие-то мутные лекарства и потом все, организм не выдержал и просто отрубился.

Долго был в отключке без снов, и проснулся от громкого тоскливого голоса.

- Я хочу кушать! Можно что-нибудь покушать?

- Малыш, тебе пока нельзя. Вечером будет ужин и ты сможешь поесть.

-Когда? Через сколько? Кушать очень хочется!

- Ну, у тебя же есть телефон? Позвони родителям, пусть бульончик тебе привезут. Но не жирный. Жирный нельзя. Или еще рисовую кашку на воде. Или вон, сушечки.

Не воодушевляет. А от последней фразы мальчика вообще, потянуло тоской и безысходностью.

-Они не приедут....

Даня не видел ребенка которому принадлежал этот голос. Речь маленького мальчика, но с такими взрослыми интонациями, что внутри заходилось сердце.

Он и сам не смотря на серьезную встряску и отсутствие сил открыть глаза, ощущал нереальное чувство голода, и прекрасно понимал его чувства.

Вот бы сейчас мамин куриный супчик с вермишелькой, или сырники. Он так любил ее сырники. Всегда просил готовить их на завтрак.

В очередной раз погружаясь в спасительную темноту думал о том, как сильно сейчас не хватает мамы.

Пробуждение было резким, словно толчок с обрыва. Ассоциация, с тем, что кто-то вытащил из ямы, ухватив за руку.

Он открыл глаза, осматривая белую больничную палату, и тут же вспоминая, что с ним было накануне. Медленно обратил взор на соседскую кровать, где тихо шмыгал носом, и скрывал свою прошлую истерику незнакомый маленький мальчик.

- Ты чего ревешь? - хриплым после сна голосом, спросил у незнакомого пацана. - Мужики не плачут.

- Есть очень хочется. - икая после прошлого плача, ответил мальчишка, насупившись. - У тебя есть еда?

Лет десять - одиннадцать, темный, худощавый, он храбрился, как взрослый человек, всем видом пытаясь доказать что он серьезный малый, и в чужих советах не нуждается.

Только все равно, было хорошо заметно что ему действительно