Мама знает лучше - Ария Тес Страница 28

Мы с ним выводили на чистую воду названного выше бухгалтера, а потом…в общем, с ним у меня был единственный контакт после развода. Ничего серьезного, хотя…нет, для меня это было очень серьезно. Он поцеловал меня в своей машине, когда все доказательства были собраны.

И это было прекрасно.

Но я сбежала.

Испугалась.

Было слишком хорошо, и он был и остается «слишком»…чтобы я могла расслабиться. Леша тоже был «слишком». От таких мужчин нужно держаться подальше, потому что они рано или поздно разобьют тебя. После таких себя собрать…наверно, невозможно. Я не справилась точно.

Был еще один парень, но с ним — это совсем дурость. Он учится с Ником, младше меня на пару лет. Из адвокатской семьи, с хорошими и правильными перспективами. Красивый. Ну, как? Я к нему относилась как к еще одному брату, а когда познакомилась с его мамой, поняла: так и нужно. Там женщина суровая, серьезная. Чем-то похожая на Антонину Суковну.

Ну уж, нет. Спасибо.

Я сразу и максимально ограничила контакты с этим парнем, на корню зарубив глупую переписку, которая на тот момент почти шаталась на грани между «мы друзья» и «я пиздец, как хочу тебя трахнуть».

Он хотел, я знаю. Просто не знал, с какой стороны ко мне подойти — я дала понять, что ни с какой. Не надо мне этого.

Что касается Семы…могло бы у нас что-то получится? Я прощупываю себя, пока еду до него. И все из-за маминых слов! Она вечно толкает меня к грани под названием «ты сдохнешь в одиночестве», и я думаю…а что, если да? Вдруг…я останусь одна? И больше никогда не буду заниматься сексом?

Его мне не хватает. Но…стоит только представить, как кто-то будет меня касаться, мне сразу хочется сбежать подальше. Это ж надо доверять…а как тут доверять? Ну как? После того, что со мной сделали…

Тем более…наверно, я и правда чокнутая сука, но когда я думаю о Семе, то в душе моей нет желания. Да, эта встреча была шикарной. Я почувствовала тепло, ностальгия захлестнула, но сейчас…я еду к нему домой и с каждым пройденным светофором ненавижу его еще больше.

Потому что он тоже меня предал.

Он просто ушел. Когда был нужен мне так сильно, Сема просто ушел. «Бороться» за правду, очевидно. Это ему было важнее, чем поддержать меня. Нет, вы не подумайте, я не эгоистка. Понимаю. У Семы здесь целая жизнь. Он не был единственным ребенком, как я, у него есть младшая сестра Алина. И я знаю, что он не мог уехать и оставить ее здесь. Не мог быть со мной рядом и держать меня за руку — я знаю! Но он даже ни разу мне не позвонил…ни одного гребаного раза! Он не видел моего ребенка, он не видел меня. Охранял наш с бабушкой дом? Что ж, спасибо. Но какой в этом смысл? Когда мне было нужно совсем иное.

А может, дело в другом? Просто он очень сильно ассоциируется у меня со всеми событиями того злосчастного года, когда меня разбили на миллион частей. Я не знаю, но уверена, что мы…те мы, на которые намекает мама — невозможны. Это не то пальто, даже если оно и последнее в магазине — не то. И лучше ходить всю жизнь, обвешенной кошками, зато они по фигуре, а не жмут во всех местах сразу.

Вздыхаю и плавно торможу у знакомой калитки. Выглядываю в окно — хорошо; Сема облагородил дом так, что его почти и не узнать. Вместо покосившейся избушки теперь стоит симпатичный коттеджик с синим фасадом. Участок тоже в порядке. Наверно, это Алина. Она, как бабушка, обожала копаться в земле, поэтому, скорее всего, мы и не были так близки. Я с детства была за движ, как Сема. Поэтому мы оставляли их вдвоем, а сами убегали на поиски приключений.

Слегка улыбаюсь, а потом глушу мотор.

Теплая ностальгия разливается по нутру. Вы спросите, раз ты злишься, то почему приехала вообще? Зачем? Наверно, потому, что несмотря на злость, я бы хотела что-то исправить. С Семой меня связывают очень много общих, хороших воспоминаний, и мне бы хотелось его простить. Хотя бы в память о былом.

Выхожу и закрываю машину. Делаю шаг и вижу, что калитка открыта — усмехаюсь. Ждал. Действительно ждал, хотя открывать для меня замочек, который я могу открыть сама, было, конечно, необязательно. Я умею открывать и сама прекрасно помню, как и что, куда нужно потянуть.

Захожу.

Пару мгновений борюсь с его хитрой защелкой, которую на самом деле нужно уметь открывать и закрывать — еще его папаша выдумал, когда его в очередной раз посетила госпожа Белка. Мол, к ним обязательно вломятся и что-нибудь украдут, правда, что у них красть на тот момент, было неясно.

Ворота и забор новые, а заебы старые. Передающиеся по ДНК.

Слегка закатываю глаза, когда, наконец, закрываю замок, потом поворачиваюсь и оббегаю глазами территорию.

Действительно красиво.

Алина молодец.

Ровные грядки за домом, теплица, в которой уже вовсю растут огурцы и помидоры, скорее всего. Все ухоженное и чистенькое, но главная гордость, спорю на что угодно — это палисадник. Тут растут пышные розы, лилии, другие цветы, название которых я не знаю. Как яркие пятнышки, хаотичные мазки на холсте — они похожи на хаос, при этом безумно гармоничные и привлекательные. Сразу и дом делают более дружелюбным, и сразу сюда идти хочется побыстрее.

Что я и делаю.

Шаг, улыбка.

На меня снова нападает теплая ностальгия, когда я смотрю на окна первого этажа, из которых Семка часто вылезал, чтобы со мной побежать в лес и искать, например, папоротник на Ивана Купала. Или еще на какую-нибудь нашу «несанкционированную» вылазку.

Хорошо.

Тепло, ласково, по-домашнему. Вокруг журчат кузнечики. Я на миг прикрываю глаза, откинув голову назад, наслаждаюсь моментом, но…

Меня отвлекает запах гари, от которого я морщусь. Где-то что-то жгут? Странно, пока я ехала — ничего не видела. Хмурюсь, в груди нехорошо печет.

Предчувствие обостряется.

Я не знаю, как это объяснить, но интуиция трубит о том, что что-то случилось.

Оборачиваюсь — тишина. Снова верчу головой — кузнечики продолжают стрекотать, но как-то…страшно. У меня медленно ползет холодок по коже, из-за чего? Из-за