Кристин Волкер - Учебный брак Страница 25

Я не думаю, что это то, что называют здоровыми отношениями. Не то чтобы каждый знает, что это такое. И, тем не менее, люди до сих пор находят друг друга. И это долбанное чудо, когда вы думаете об этом.

Взять моего дядю Томми. Мы видели его на прошлых выходных, когда приезжали на обед к бабушке. Во время закусок она всегда подает сельдерей и Маленькие Копчушки (Маленькие Копчушки, если вы не знаете, это мини хот-доги в луже соуса из барбекю, выглядящие, как миска отрубленных маленьких пенисов). Бабушка объявила нам, что дядя Томми присоединится к нам и приведет своего друга. Хорошего друга. Она сказала нам, что дядя Томми получил лицензию на недвижимость и переехал в новую квартиру, поэтому, возможно, эта женщина будет следующим шагом.

В любом случае, в дверь позвонили, и, когда папа открыл ее, передо мной все предстало как в старом мультфильме. Это был дядя Томми, конечно же, но он выглядел по-другому. Его внешний вид был просто великолепным. Волосы расчесаны. Лицо побрито. Он был одет в классическую рубашку и штаны цвета хаки. Но это гораздо больше, чем новая стрижка. Он выглядел так, словно… светился.

Бабушка спросила:

— Где твоя подруга?

Дядя Томми ответил:

— Снаружи. Но сначала я хочу объявить, что мы больше чем друзья. Мы вместе. Мы влюблены.

Бабушка очень обрадовалась.

— Ох, Томми! У тебя появилась девушка! Я так рада за тебя.

Но дядя Томми был очень тихим. Затем он сказал:

— И этого человека зовут Алан.

Он отступил в сторону, и абсолютно великолепный темноволосый человек прошел через дверь. Ей Богу, его глаза были цвета нефритового кулона моей мамы. *Полный экстаз*. Поэтому бабушка спросила:

— Это еще один твой друг? А где Элен?

Великолепный во всем парень подавил усмешку. Дядя Томми сказал:

— Нет, Ма. Не Элен. Алан. Мам, я гей.

Бабушка убежала, плача, но вернулась приблизительно через пять минут и, осмотрев Алана с головы до ног, сказала.

— Хорошо, ты не Элен. У тебя есть работа?

Алан ответил:

— Да, мэм. Я архитектор.

— Болеешь чем-нибудь?

— Нет, мэм. Я абсолютно здоров.

— Давайте проясним две вещи, Мистер Абсолютно Чистый Архитектор. Если вы когда-нибудь раните моего мальчика телесно или душевно, я сломаю ваши коленные чашечки. И, во-вторых, никто не называет меня мэм. Это заставляет меня чувствовать себя старой леди. Ты можешь называть меня Агнес.

— Спасибо, Агнес.

— Пойдем со мной, поможешь мне с Маленькими Копчушками, Элен.

Папа рассмеялся. Алан тоже рассмеялся, но сказал:

— Нет, спасибо, я вегетарианец.

— Вегетарианец? — заорала бабушка. — Ну, нет, это уже слишком. — Она обернулась к дяде Томми. — Ты же не вегетарианец тоже?

— Нет, Ма, — сказал он. — Я ем мясо.

Папа пробормотал:

— Держу пари, что ты тоже. — И мама стукнула его по руке.

Дядя Томми сказал:

— Ма, мне жаль, если я причинил тебе боль.

— Причинил боль? — сказала она. — Сорок три года я наблюдала, как ты проживаешь жизнь, полную страданий. И я страдала вместе с тобой. Это была боль. Сейчас, спустя все это время… я не чувствую боли, Томас Дэниел Шиан. Нет боли. Нет. Я чувствую облегчение. Мне только жаль, что тебе потребовалось сорок три года.

Она обняла дядю Томми и прошептала:

— Мой маленький мальчик. Мой маленький мальчик.

Это было прекрасно, до того момента пока папа не ляпнул:

— Подождите минутку. Ты сказала, что все это время знала, что он гей?

Она ответила:

— Мать всегда знает своего сына.

Дядя Томми поцеловал ее в щеку.

— Спасибо, Ма.

— Мне нужно выпить, — сказал папа.

Он налил себе большой стакан виски и плюхнулся на диван. Мама села рядом с ним, взяла его напиток, сделала глоток и затем вернула обратно. Он обнял ее, притянув ближе к себе. Это выглядело как разговор, но без слов. Как будто папа сказал, что не знает, как справиться с этим. А мама ему ответила, что знает. Что это очень трудно, но она здесь, рядом с ним. И тогда папа поблагодарил ее и сказал, что любит ее за это.

Невероятно.

Но подождите! Все становится лучше. Несколько больших стаканов виски спустя, мы с папой остались одни за столом. Он выглядел абсолютно пьяным. Папа повернулся ко мне и сказал:

— Ты же не гей, не так ли, Фиона?

— Что? — сказала я.

— Я имею в виду, у тебя никогда не было парня. И ты не совсем… девушка.

— Ох, спасибо за все, папа.

— Нет, нет, нет. Я не думаю ничего плохого о том, какая ты.

— Океееей.

— Я не хочу, чтобы ты думала, что не можешь быть той, кто ты есть на самом деле, и что мы не будем любить тебя за что, что бы или кто бы ты ни была, и поэтому ты должна быть таким человеком, каким мы хотим видеть тебя, потому что это не то, что мы хотим для тебя. Ты же знаешь?

Нет. Знаешь, я уже не понимаю ни словечка.

— Пап, что за чепуху ты несешь?

Он судорожно сделал еще глоток виски.

— Я просто не хочу, чтобы ты была несчастна в течение сорока трех лет. Это все.

— Пап. Пап.

Я постучала по столу, поэтому он посмотрел на меня.

— Я не гей, пап. Я просто не популярная.

Папа прохрипел:

— Шпашибо, Господи. Я так рашш это слышать.

Затем он упал вниз на свою тарелку.

Излишне говорить, что мама вела домой.

Думаю, я пытаюсь сказать, что вы просто не можете знать, с кем вы будете в конечном итоге. Вы можете потратить всю свою жизнь, мечтая об одном человеке, а после найти счастье с абсолютно другим. Кто-то, кого вы воображали, не имеет ничего общего с парнем вашей мечты. И вы понимаете, что он парень вашей мечты, так как благодаря ему становитесь лучше. Он открывает в вас всё новые вещи, о которых вы даже не знали или не верили, что они есть в вас. И если вам действительно повезет, вы сможете сделать то же самое и для него. Это делает еще более невероятным то, что люди находят друг друга, учитывая, что большинство в начале ищут не там.