100 дней после развода (СИ) - Грин Анна Кэтрин Страница 24

— Ты что здесь делаешь? — Спросил я нервно. Бес, учуяв моё волнение, извернулся так, что одновременно показал мне и задницу, и морду, а потом снова встал на задние лапы. И опять потёрся мокрым носом мне о щеку.

— Приехал проведать детей, — спокойным, ровным тоном выдал Руслан, и я заподозрила его как минимум в жертвоприношениях. Врал. Врал и не стеснялся даже этого. — И вообще, ты же помнишь, что надо появиться бы в суде.

Я-то все это прекрасно помнила и в календарике отмечала дни, когда мне надо подойти в канцелярию. Руслан, качнувшись с пятки на носок, произнёс:

— Но мы не пойдём в суд.

— Тебя только не спросила.— Глядя с вызовом мужу в глаза, произнесла хрипло я и Руслан, в этот момент, тяжело выдохнув, запрокинув лицо к потолку. Произнёс:

— Да, господи.

А потом он сделал шаг ко мне не оставляя между мной и собой какого-либо пространства, медленно опустился на пол, скрестил ноги, по-турецки, подтянув светло серые джоггеры на коленках.

— Я не хочу идти с тобой в суд. Да, Полин, я знаю, я дурак, идиот, психопат, нарцисс и вообще полное чмо. Ну блин, давай будем откровенными. Если бы я хотел изменить, ты бы об этом даже не узнала. Я изменять не хотел. Эта училка, которую я не знал, однажды подсела ко мне в баре и слово за слово. И ты пойми меня чисто по-человечески, у всех есть предел прочности. А мой был на том моменте, когда у меня по работе все горит и дома ты с грудничком, с которым не знаешь, как справляться, и я реально не понимал, в чем же может быть, такая проблема, Аньку вырастили, Тимура вырастили. А с Матвеем такие беды. Не просто же так у нас появилась тогда няня.

Руслан тяжело вздохнул. И, уперев локти в колени, сложил пальцы в замок и положил на них подбородок.

— Меня вообще ни капельки не красит тот факт, что я позволил такому случиться, да, флиртовал, да встречался с ней. Буквально пару раз. И, видимо, когда Аня увидела, это был один из тех разов, когда мы где-то сидели и нет, я это рассказываю тебе не для того, чтобы ты простила меня. Потому что я понимаю, что какой бы свиньёй я не был, я сделал очень больно тебе.

— И зачем же тогда ты это говоришь? — Протянула я тихо. Руслан, шумно выдохнув, признался:

— Да, не в прощении дело, а в принятии. Я тебе все рассказываю, чтобы, может быть, ты приняла мою точку зрения. Может быть, поняла.

А мне стало так дерьмово на душе.

О понимании, о прощении идёт речь.

— Знаешь что, — тихо произнесла я. — Моё противозачаточное лицо не готово к тому, чтобы меняться.

Глава 30.

У Руслана на шее забилась бешено венка.

И муж, опустив взгляд, признался:

— И за это я тоже хотел бы попросить прощения, потому что я сказал это впопыхах, я сказал это в злобе. Я сказал это именно из-за того-то, что мне нужно было тебя как-то встряхнуть, что ли, и показать, что у любого терпения бывает предел.

— Руслан, я не понимаю, зачем ты сюда приехал, кроме как для того, чтобы повидаться с детьми. Уж тем более я не могу сообразить, для чего этот диалог…

— Диалог для того, Полин, чтобы выяснить — мы слишком далеки друг от друга в нашем браке. Мы вроде бы постоянно вместе, мы вроде бы дышали друг другом, находились вечно в такой тугой связке, что это даже иногда страшно становилось, потому что не представлял больше, как это без человека. А когда ты не можешь этого представить, это значит находишься в каких-то созависимых отношениях. И больше всего… — Руслан понаблюдал за тем, как Себастьян снова прошёлся по мне и, недовольно заурчав, постарался угнездиться на коленях, но я сжимала пальцы на подлокотниках кресла так сильно что у меня даже кожа побелела. — Успокойся.

Только и произнёс супруг и, оттолкнувшись от пола, медленно встал, подтянул с другой стороны чайного столика второе кресло и сел напротив.

— Я не хочу сказать, что я где-то искал бабу, как-то пытался скрасить свой досуг или ещё что-то. Ну извини, я нормальный мужик, Полин. Баба подвернулась, я воспользовался ситуацией, намного дерьмовее было бы, если бы я ей не воспользовался, сразу звоночки такие, знаешь, сомнительные: а реально ли он в нормальном своём состоянии или как?

— Руслан, мне что, сейчас тебя похвалить за то, что ты был с какой-то девкой? — Вполне очевидно спросила я и постаралась убрать с колен Себастьяна, но тот вцепился когтями мне в джинсу и опять недовольно заворчал. — Кота-то ты зачем привёз?

— Я не хочу уезжать. И нет, дело не в том, что я нагулялся или ещё как-то, дело в элементарном — у нас сейчас с тобой две чаши весов, на одной наша гордость, моя и твоя, по отдельности, а на другой это семья и наши дети. Вот давай с тобой играть, что у нас перевесит: гордыня непомерная из-за того, что кто-то не нашёл нужных слов в определённый момент, или все-таки семья? Семья, где два взрослых человека умеют договариваться, умеют проговаривать проблемы, с которыми столкнулись, давай решать прямо сейчас.

Руслан откинулся на спинку кресла и запрокинул голову.

Я не собиралась ничего решать, тем более я не собиралась как-либо вдаваться в подробности его умозаключений и исповеди по поводу измены.

Это, мне кажется, самое дурацкое, что может быть в жизни любой женщины сидеть и обсуждать мужскую измену.

Тяжело вздохнув, я все-таки умудрилась спихнуть Себастьяна у себя с колен, встала, отряхнула одежду от тонких волосков шерсти.

И произнесла:

— Руслан, поздно разговаривать хватит. — Медленно выйдя из спальни, я дошла до кухни и застыла на её пороге.

Свекровь с моей матерью что-то оживлённо обсуждали, а я покачала головой и признала очевидное.

Мне лишние люди здесь не нужны, они не от меня отказались, они не от брака нашего с Русланом отказались. Они отказались от своей плоти и крови, от своих внуков.

Так к черту теперь это все.

— Можете оставить все как есть. Дверь не на замке, — только и произнесла я. И, не дожидаясь, когда поднимется самый масштабный шум, развернулась и пошла в сторону зала.

Не хотела сейчас ни с кем говорить, не хотела ничего обсуждать. И ведь самое противное, что, выйдя из фитнес зала, я была максимально наполненной, а сейчас я чувствовала себя снова выжатым лимоном, по которому ещё и фура проехалась.

То есть максимально неприглядно и раздавлено.

Но Руслан никуда уходить не намеревался, он прошёл в кухню, начал что-то обсуждать с матерьми, видимо, как-то договариваться, либо ещё что-то. А потом все-таки прошёл к нам в зал и, пожав плечами, заметил.

— Матери сейчас поедут по домам, я вызвал им такси, а нам…

Я вздохнула, не понимая, чего ожидать от мужа. Потом сделала несколько коротких шагов. И постаралась просочиться мимо Руслана в прихожую, но муж перехватил меня за запястье и кивнул в сторону спальни, произнёс:

— Давай договорим…

— Нам не о чем. — Честно выдала я, не понимая, что ещё здесь можно было обсудить.

Ну да, хорошо.

Он не знал, что это учительница его старшей дочери. Ну, хорошо, он не знал, чем это может обернуться. Но ведь когда уже все было известно, он же ни слова не сказал о прощении, принятии, повиновении каком-то, он же продолжал идти, как танк, стоял на своём и все.

Я не успела закрыть дверь спальни на защёлку, как Руслан догнал меня.

Опёрся поясницей о подоконник и потер подбородок.

— Полин, давай серьёзно не будем разводиться, честное слово, мы с тобой столько лет в браке, неужели ты можешь представить на моём месте кого-то другого?

А я недоумённо пожала плечами.

— А с чего ты взял, что мне нужен кто-то другой? Я столько лет прожила в клетке брака, что сегодня я впервые ощутила себя настоящей женщиной, я впервые поняла, как это когда ты много времени уделяешь себе, а не носишься то с памперсами, то с горшками.

И нет, я лукавила по поводу того, что такая у меня была страшная, ужасная жизнь, что я ничего не видела, кроме распашонок и пелёнок.

Я лукавила, но в целом ситуация выглядела именно так.