Нестандартный ход 2. Реванш - De Ojos Verdes Страница 24

— Брось. Лучше компенсируй мой моральный ущерб аморальным способом... — ее брови взметнулись вверх, а он попытался улыбнуться, но тут же поморщился от боли. — Я про чревоугодие, а не прелюбодеяние, Элиза. Накорми, будь человеком, я в обед успел только кофе выпить, а после стресса, организм обострил чувство голода. Если не поем, сдохну где-нибудь по пути.

— Но у меня нет ничего готового, — пробормотала растерянно. — Кроме куриного бульона. Я бы предложила сварить суп на скорую руку, но вряд ли ты...

— С ума сошла? — перебил Дашков. — Конечно, буду! Да мне сто лет никто не готовил горячее. Как герой я согласен на такое поощрение всеми сохранными конечностями.

— Герой! — фыркнула девушка. — Ладно. Пойдем, герой...

Они обсуждали незначительные темы, пока Элиза колдовала у плиты. Девушка в двух словах обрисовала и ситуацию с Владом, немало удивив собеседника информацией о том, что еще одна сестра связалась с еще одним Разумовским. К счастью, развивать это направление не стал, а когда пространство окрасилось вкусными ароматами, Алекс вдруг заявил с восторгом:

— Ты уникальная! — Нет, я обычная. Умение готовить — не подвиг. Не преувеличивай. — Дело же не только в этом. В моем окружении нет женщин, в которых сочетается столько всего: ум, красота, хозяйственность, острый интеллект. — Так чья вина? Ты сам выбираешь такое окружение. — А что делать, если лучших уже разобрали, — лукаво ухмыльнулся в ответ. — Не понимаю, как он тебя отпустил... — Невозможно удержать человека, который хочет уйти, — парировала прагматично, пытаясь не выдать своей горечи. Но мужчина каким-то образом уловил скрытую суть: — А ты хотела уйти? — Мне не нравится русло этого разговора. — Вот и я говорю... идиот, — настаивает на своем, — почему ты не даешь мне шанса? Чем Разумовский лучше? У меня и морда круче, и характер, и денег не меньше.

Она не смогла сдержать смеха. Несмотря на матерость, Алекс обладал каплей детской непосредственности.

— Если бы всё решалось мордой и кошельком, ты оприходовал бы меня еще во Франции. Давай прекратим. Так тебе налить суп?..

Последовал театральный смиренный кивок.

И снова девушка рассмеялась.

Этот человек всегда действовал на нее положительно. Начиная со дня знакомства на одной из закрытых вечеринок в Лионе, где случайно набрел на нее в отдаленной комнатушке. Дашков явно искал спокойное место для важного телефонного звонка по работе в праздничной суете вокруг себя и даже поначалу не заметил сидящую в углу с книгой девушку. Но когда закончил и оглянулся, был изрядно шокирован. Осторожно подошел и присел на корточки, прочитав название:

— «Гражданское право. Практикум по особенной части».

Помолчал секунд десять.

А потом ткнул указательным пальцем ей в щеку, прошептав:

— Ты настоящая?..

Его восторженно-изумленная реакция была до того абсурдной, что она прыснула.

Между ними завязалась шутливая беседа, в ходе которой Алекс пытливо выяснил, какого черта русскоязычная эскортница изучает право в разгар веселья, и вот с тех пор у них и возникла ненавязчивая симпатия, переросшая в дружбу.

Это было очередное светское мероприятие для избранных, где толстосумов сопровождали подобные Элизе девочки, нанятые агентством-организатором. Их подбирали по внешним данным прямиком с показов, где начинающие модели делали первые шаги к успеху. Но сама девушка в эту теневую нишу модельного бизнеса попала из-за упрямства. Ее туда пристроила Ася через своих знакомых, когда Элиза наотрез отказалась избавляться от шрама, тем самым заработав себе «красную карточку» на подиуме. Ведь нельзя нести красоту в массы, обладая физическим изъяном. А этот изъян ей был дорог, хоть и делал ее странной в глазах окружающих.

Большинство эскортниц готово было пойти намного дальше, чем просто сопровождение, как обговаривалось при найме, если это сулило выгоду. Проще говоря, они соглашались на интим по двум причинам — за большие деньги или продвижение в карьере. Элиза к их числу не относилась: ее не интересовало ни первое, ни второе. Гонорара от агентства ей вполне хватало на жизнь. А развлечения вокруг ни капли не притягивали. Но странным образом своим загадочным постным лицом она умудрялась заинтриговывать мужчин даже сильнее, чем на все готовые красавицы. И получалось что-то по типу «ни себе, ни другим».

Естественно, «коллегам» это совершенно не нравилось. Но они в конечном итоге пришли к договоренности. Уйти с мероприятий Элиза не могла — с этим строго, да и на выходе караулила машина, которая отвозила их обратно глубокой ночью, поэтому через какое-то время после прибытия на объект, она просто ретировалась куда-нибудь в укромный уголок, чтобы не мешать остальным «работать».

Вот так Элиза попала в эскорт. Тот самый, который до этого высокомерно осуждала. И при этом была благодарна подруге за предложенную альтернативу на период, пока находится во Франции.

Жизнь преподавала ей урок за уроком. Не гнушаться того, чем занимаются другие. И меньше заявлять свое шаткое «никогда».

Если убрать именно по-мужски заинтересованные взгляды со стороны Лёши, которые он бросал украдкой, его можно было бы назвать идеальным приятелем. Он приезжал к сыну в Париж примерно раз в несколько месяцев и обязательно предлагал ей увидеться. С ним было весело и легко, а еще он соблюдал дистанцию, как девушка и просила изначально.

Во время одной из таких встреч Дашков внезапно предложил ей работу, рассказав о своей деятельности. Упоминание строительства немного смутило Элизу, навеяв воспоминания, но описанные условия были весьма выгодными. Это был отличный шанс вернуться в Москву, будучи трудоустроенной.

И она согласилась, хотя и была удивлена таким доверием. Не каждый сейчас готов помочь даже родным и близким, а тут щедрое предложение постороннему человеку.

И ведь не сказать, что между ними была какая-то особая близость. Нет. Девушка не делилась с ним личным, да и сам он был скуп на воспоминания о своем непростом детстве или об эпизодах взрослой жизни. Даже причин развода не стал озвучивать, только о сыне мог говорить открыто и с любовью. Но доверие почему-то возникло.

Это вызывало безграничную благодарность. Единственное, что смущало Элизу по прошествии стольких месяцев под одной крышей, это жёсткое поведение Дашкова на работе. Будто на данной территории он превращался в другого человека. И на скрытность накладывалась некая степень тирании по отношению к подчиненным.

А потом... еще и ситуации с провокациями Ромы через нее. Эти истории тоже оставили свой след. И о близости как таковой речи