Язычники - Шеридан Энн Страница 24

с почти беззвучным звуком, ровно настолько, чтобы заглушать шум оживленного города за окном. Свет приходилось выключать, но я не выносила полной темноты. Потом, когда у меня все было так, как мне нравилось, я часами смотрела в потолок, и в голове у меня кружилась мысль о том, что кто-то вломится в мою дверь… Кто-то совсем как братья ДеАнджелис.

Кто бы мог подумать…

Здесь достаточно светло, так что мне не приходится утруждать себя поиском выключателя, когда я выхожу в длинный коридор. Я вижу почти идеально, хотя красться в темноте, когда Роман и Леви рядом, вероятно, тоже не лучшая идея. Я могу только представить, что было бы со мной, если бы они приняли меня за кого-то другого.

Добравшись до лестницы, я останавливаюсь, чтобы перевести дух. Всего тридцать ступенек. Я справлюсь. По крайней мере, я надеюсь, что справлюсь. Ходить по прямой не так уж плохо. Мне не нужно так сильно сосредотачиваться, и уж точно не так сильно напрягаться, но лестница? Черт возьми. Кто бы мог подумать, что спуск по лестнице вызовет у меня такую панику?

Я хватаюсь за перила изо всех сил и собираюсь сделать свой первый шаг вниз. Боль немедленно пронзает мой живот, мышцы сжимаются, и я молча проклинаю себя за то, что не попросила обезболивающие раньше.

Я делаю еще шаг, потом еще, прежде чем мое дыхание превращается в громкое шипение от боли. Черт возьми, было бы намного быстрее, если бы я просто бросилась с лестницы головой вперед. По крайней мере, так я не смогла бы остановиться, пока не достигну низа.

Я с трудом делаю еще один шаг, прежде чем прямо у меня за спиной раздается грубый смешок. Я едва успеваю ахнуть, как Леви подхватывает меня на руки и летит вниз по оставшейся части лестницы, Роман следует за ним по пятам.

— Отпусти меня, — кричу я, мой голос эхом разносится по каждой из пустых комнат.

Леви опускается на нижнюю ступеньку и ставит меня обратно на ноги, поддерживая, пока не убеждается, что я удерживаю равновесие. Я отталкиваю его руки и поспешно отхожу от него, радуясь вспышке боли, промелькнувшей на его лице.

— Извини, — бормочет он, когда Роман присоединяется к нему. — Тебе было больно. Просто так было проще.

Я прищуриваюсь, глядя на него, ненавидя то, как они стоят вместе, словно непреодолимая сила, оба более чем готовы сразить меня в любой момент, но, оглядев их, я понимаю, что они оба полностью одеты.

— Куда, черт возьми, вы направляетесь? — Спрашиваю я, пытаясь скрыть боль, которая разрывает мой живот, когда я рассматриваю их черную одежду, которую они обычно надевают, когда собираются кого-нибудь искалечить.

— Дела, — бормочет Роман, не желая говорить больше, чем это, хотя он и так сказал достаточно. Я точно знаю, какими делами они планируют заняться сегодня вечером. — Почему ты не в постели? Тебе следует отдыхать. Разгуливая повсюду, ты только разорвешь свои швы.

— Не то, чтобы это тебя касалось, но я пыталась раздобыть что-нибудь, чтобы облегчить боль, — говорю я ему, всего через несколько мгновений после того, как начинаю расспрашивать его об их маленькой деловой прогулке, когда он прерывает меня.

— Облегчить боль? — Спрашивает Леви, его глаза расширяются, а спина выпрямляется. — У тебя все еще болит? Сейчас должно быть уже легче. По крайней мере, достаточно, чтобы ты смогла поспать.

Я усмехаюсь, скрещивая руки на груди. Очевидно, что этот парень не испытывал такого дерьма, когда твои кишки разрывались в клочья, как у меня… Хотя трудно оценить, какие вещи эти парни натворили за свою жизнь.

— Ну, если бы я не провела ночь, трахаясь с Маркусом, доведя его до комы, то, вероятно, не испытывала бы такой сильной боли. Но знаешь что? Если бы меня не похищала и не пытала кучка психованных придурков, то я бы вообще не испытывала боли. Но всякое дерьмо случается, верно?

— Давай, детка, — говорит Леви, подходя ко мне и заставляя меня отстраниться, прежде чем он, наконец, понимает намек и останавливается. — Когда это прекратится? Я же сказал тебе, мы больше не причиним тебе вреда. Никогда больше. Я хочу все исправить, но ты даже не даешь мне шанса заслужить твое прощение.

Я выгибаю бровь, и смотрю прямо в его великолепные темные глаза.

— Больно, не так ли? — И вот так он понимает мой план игры, они оба понимают. Хотя после того, как всего несколько часов назад Роман ворвался в мою комнату с ножом, он должен быть хорошо знаком с моим маленьким дьявольским планом.

Леви нерешительно отступает назад, его взгляд проясняется, когда он тяжело вздыхает.

— По крайней мере… позволь мне достать для тебя обезболивающее. Они находятся высоко в шкафу, и ты не сможешь дотянуться до них, не поранившись при этом.

Я выдерживаю его пристальный взгляд еще мгновение, прежде чем, наконец, киваю.

— Хорошо, — бормочу я, опуская взгляд и отводя глаза. Леви, не теряя ни минуты, мчится в сторону огромной кухни и оставляет меня со своим братом.

Я поворачиваюсь, чтобы последовать за Леви, не желая оставаться наедине с Романом, хотя не понимаю, почему я предпочла бы Леви. Они оба одинаково виноваты.

— Остановись, — говорит Роман, его доминирующая альфа-личность каким-то образом восстанавливается после его жалкого выступления в моей спальне. Я игнорирую его, насколько могу, и продолжаю двигаться, даже отдаленно не собираясь уступать его воле. Он стонет и следует за мной.

— Шейн. Остановись, — требует он более настойчиво, от тона его голоса у меня мурашки бегут по спине.

Я не могу удержаться и оборачиваюсь, пронзая его жестким взглядом.

— Какого черта ты начинаешь мне приказывать? Я хочу свои гребаные обезболивающие таблетки, чтобы вернуться в постель и притвориться, что ничего этого не было.

Он подходит ко мне ближе, его взгляд такой же жесткий, как всегда.

— Когда, блядь, ты перестанешь валять дурака и встретишься с нами лицом к лицу, как гребаная крутая сука, которой я тебя знаю?

— Зачем мне это делать? — Я огрызаюсь на него. — Я не хочу иметь с тобой ничего общего. Я не какой-то помешанный на любви щенок, который собирается вешаться на вас, троих засранцев. Я ваша пленница. Возможно, ты забыл об этом. Но чего ты не забудешь, так это того, что я здесь не для того, чтобы заставить тебя чувствовать себя лучше из-за того, что ты причинил мне боль. Если ты хочешь заслужить мое прощение, тогда сделай это, докажи мне, что я должна доверять тебе, но чего ты не собираешься делать, так это