Свирепая клятва - Моника Кейн Страница 23

Упираясь ладонями в стену над головой, я с трудом делаю следующий вдох. Что он имеет в виду, говоря о том, что люди, которых он любил, пострадают? Мне было больно! Он сломал меня. Может быть, он имел в виду что-то другое? Мой разум кружится, подбрасывая его слова, как кубик Рубика, неистово пытаясь разгадать загадку. Потому что единственная правда, которую я знаю, — это то, что Лео Козлов сделал именно то, чего обещал не делать.

Он выбросил меня, как мусор на пол.

Он сказал, что не любит меня и никогда не любил. Что мы были ошибкой.

После этого я погрузилась во мрак, и единственным выходом стало расстояние. Через три дня после разрыва я собрала вещи и уехала в Париж, а он поклялся в верности Козловской Братве. Он стал вором — то, что я никогда не смогу принять в партнере.

Я напряглась, вжалась спиной в стену и сползла на холодный пол.

— Прости, я не знала, — говорит Кира, ее голос уже мягче. — Ты никогда не рассказывал о том, что произошло между тобой и Алей.

— Это не то, о чем мне легко говорить. Ни с кем.

— Я не знаю, что сказать. — Кира выдохнула тяжелый вздох. — Но вы вдвоем наедине несколько дней подряд… как это работает?

Лео насмехается.

— Как только Даниил вернется из России, мы будем лучше понимать ситуацию. А пока все остальное не имеет значения. Это самое безопасное место для нее.

Тишину заполняет слабый звук тикающих часов.

— Это небезопасно для ее сердца. Имей это в виду.

В чем именно я призналась Кире через две бутылки, я не помню. Но в глубине сознания мелькнула мысль, что, возможно, я призналась в правде, настолько грубой, что я едва могу признаться в ней самой себе.

О том, что я так и не смогла по-настоящему забыть Лео.

— Почему ты так говоришь? — Лео спрашивает, и в его голосе появляется новое напряжение.

И это мой сигнал к тому, чтобы заявить о своем присутствии, пока Кира не разболтала еще какие-нибудь мои секреты. Удар, удар, удар.

— Лео, мы можем поговорить? — зову я.

— Кира, мне нужно идти. Мы скоро встретимся.

— Помни, что я сказала, — напомнила она ему.

Через несколько секунд Лео распахивает дверь, и его взгляд устремляется на меня. В его глубоких карих глазах бушует буря, которая держит меня в плену. Я ерзаю под его пристальным взглядом, но изо всех сил стараюсь сохранять нейтральное выражение лица. Если он и подозревает, что я подслушивала, то не говорит об этом, а я, конечно, не собираюсь признаваться.

Вместо этого я одариваю его беззаботной улыбкой и прохожу мимо него в кабинет.

— Я тебе не помешаю? — спрашиваю я, присаживаясь на край его стола.

Проходит три тяжелых удара, прежде чем Лео отвечает.

— Нет, Кира просто проверяла, хотела убедиться, что все в порядке. Я уверен, что она хотела бы поговорить с тобой.

Я скрестила руки перед грудью.

— Наверняка многие хотели бы поговорить со мной, но, учитывая, что ты забрал мой телефон, думаю, этого не произойдет.

Он улыбается, но улыбка кажется вынужденной.

— Безопасность превыше всего.

— Как скажешь. — Я сглатываю, делая сознательное усилие, чтобы избежать его взгляда, потому что каждый раз, когда я встречаю его, я теряю ориентацию. Клянусь, его теплые карие глаза — как ловушка. — Итак… есть какие-нибудь новости о моей ситуации?

Он медленно качает головой.

— Никаких новостей из Бруклина. То, что с тобой произошло, похоже, единичный случай. Никто не предпринимал никаких действий против Братвы Козлова или кого-либо, связанного с нами. Я подозреваю, что это личное. Кто бы за тобой ни охотился, он охотится за тобой не просто так.

По позвоночнику пробежала дрожь.

— Меня преследуют?

Опираясь руками на спинку стула, он наклонился вперед, на его лице проступили черты разочарования.

— Мы пока ничего не знаем наверняка, — признается он. — Даниил сейчас в России, пытается найти ответы. Как только мы поймем, с чем имеем дело, мы вернемся в Нью-Йорк. Тебе нужно потерпеть меня еще несколько дней, а потом я перестану тебе мешать. — Его челюсть сжимается и разжимается. — Ты ведь этого хочешь, верно?

Я прочищаю комок в горле.

— Да, конечно, это то, чего я хочу.

Его глаза потемнели, Лео провел кончиком пальца по шраму на подбородке.

— О чем ты пришла поговорить со мной?

Я раздвигаю губы, чтобы снова сомкнуть их. Если мы пробудем здесь всего несколько дней, то вряд ли стоит ввязываться в драму. К тому же Лео заигрывал со мной только для того, чтобы показать себя перед Джеком. Я облегчу всем задачу, избегая первого помощника.

— Просто проверяю дела, — говорю я, отрываясь от стола. И тут же произношу слова, которые не планировала произносить. — Я ценю это, знаешь ли. То, что ты здесь… делаешь все это. — Даже если присутствие Лео связано с его преданностью братству и Джулиану, он обеспечил мне безопасность. И это не пустяк.

На его лице мелькнуло удивление, но затем он кивнул, движение было медленным и обдуманным. Мне кажется, что нам еще есть что сказать, особенно после того, как мы расстались прошлой ночью, но я не могу подобрать слов.

Я уже на полпути к двери, когда раздается голос Лео.

— Аля? — Мое имя сорвалось с его губ, как мольба. Я поворачиваюсь и смотрю на него. Его губы то смыкаются, то размыкаются в молчаливой борьбе с мыслями. Когда я ожидаю чего-то глубокого, он застает меня врасплох. — Нам нужно пройтись по магазинам.

— По магазинам? Серьезно? — Мои брови удивленно взлетают вверх.

— Да, черт возьми. Посмотри на меня! — Он жестом показывает на свою одежду, еще одну слишком обтягивающую рубашку-поло и бежевые шорты — это не может быть дальше от обычного образа Лео, как у байкеров.

Прислонив бедро к двери, я вскидываю бровь.

— И как именно ты предлагаешь отправиться за покупками? Если только здесь нет торгового центра в… подожди, где именно мы находимся?

— Сердце Средиземноморья, — отвечает Лео, его глаза морщатся в уголках. — Сегодня мы причалим к Липари, острову у побережья Сицилии, чтобы заправиться. Там есть несколько магазинов, которые мы можем посетить.

Я озабоченно нахмурила лоб.

— Безопасно ли нам покидать судно?

— Я позабочусь об этом. — Он скрестил руки на груди и стал похож на ожившего супергероя с выпуклыми мышцами и точеными челюстями. — И это будет под покровом ночи.

Мой первый импульс — сказать ему "нет", но другая часть меня, та, которая все еще пытается понять, что я подслушала,