Союз и предательство - Кира Коул Страница 22

В доме Кристиана ничего этого нет. Я наконец чувствую, что у меня есть пространство, в котором я нуждаюсь, чтобы быть той, кем я хочу быть.

— Ты счастлива здесь, Зои? — Спрашивает Ава, наконец нарушая тишину между нами. — Ты действительно счастлива здесь, или это все просто игра, потому что ты боишься разочаровать папу?

— Я здесь счастлива, — говорю я, и это похоже на правду.

Кристиан — не худший мужчина, которого можно иметь в качестве мужа, а Камилла — отличная невестка, когда она не беспокоит меня тем, что учит стрелять из пистолета.

Это не та жизнь, которую я себе представляла, но, похоже, это то, что мне нужно прямо сейчас.

Впервые в жизни я чувствую себя свободной.

Глава 11

Кристиан

Свет в офисе становится только тусклее по мере того, как небо снаружи темнеет. Тихое шарканье поездов эхом разносится в ночи, когда мой генеральный менеджер входит в офис со своим ужином, зажатым подмышкой.

— Добрый вечер, босс, — говорит Томас, подходя к своему столу и занимая место. — Пока что в расписании на сегодняшний вечер задержка всего на двадцать минут. Мы должны все расчистить к тому времени, как взойдет солнце.

— Хорошо. — Я закрываю за собой дверь в свой кабинет. — Проследи, чтобы люди были заняты всю ночь. Я не хочу получать никаких сообщений о неприятностях, как это было последние несколько ночей.

— В мое дежурство этого не произойдет.

— Хорошо. Спокойной ночи.

Дождь начинает моросить, когда я выхожу из офисного здания и направляюсь к парковке.

Я вздыхаю и плотнее прижимаю пальто к телу, стараясь не промокнуть, пока обхожу пару пустых транспортных контейнеров.

Когда я обхожу последний, на меня обрушивается тяжелый груз.

Я стону, когда мы растягиваемся на земле.

Кулаки врезаются мне в лицо, когда тот, кто на меня напал, умудряется навалиться на меня сверху.

Я поднимаю предплечья, чтобы блокировать удары, прежде чем врезать коленом мужчине в спину.

Скатываясь с меня, он вытаскивает нож.

Я отскакиваю назад, когда он замахивается ножом у моих лодыжек.

Ему требуется всего секунда, чтобы подняться на ноги и броситься на меня.

Черная маска, которую он носит, сползает, но недостаточно, чтобы я узнал человека, пытающегося убить меня.

— Ублюдок. — Я ныряю за пределы досягаемости мужчины, когда он замахивается снова.

Я бью его кулаком в бок, боль расцветает в моей руке, когда он, спотыкаясь, отходит назад.

Приближаясь к нему до того, как он успевает опомниться, я хватаю его за запястье и с силой вырываю из него нож.

Мужчина стонет, когда я хватаю его за затылок и тяну вниз, чтобы сильно ударить коленом в лицо.

Кровь заливает потрескавшийся бетон, когда он, спотыкаясь, падает на землю.

Когда я поднимаю нож с того места, где он упал, мой пульс учащенно бьется.

Сказать, что меня тошнит от этих покушений, было бы преуменьшением.

Я вонзаю нож мужчине в грудь, чувствуя теплую кровь на своих пальцах.

Он что-то бормочет, глядя на меня стеклянными глазами сквозь маленькое отверстие в маске.

— Гребаный ублюдок. — Я снимаю маску.

Моя грудь сжимается, когда я смотрю в лицо мужчине, который раньше был мне как дядя. — Так не должно было быть.

Я бросаю маску на землю, мой желудок сжимается.

Это еще одно напоминание о том, что сближение с кем-то — плохая идея, которая может причинить вам боль. Это также напоминание о том, что я всегда буду только монстром, который убивает людей.

Для такого человека, как я, нет никакой надежды.

Вздохнув, я провожу рукой по лицу, обдумывая, что делать с телом. Хотя я знаю, что должен поручить это своей бригаде уборщиков, темная часть меня хочет показать Зои, на что на самом деле похожа эта жизнь.

На прошлой неделе ей было слишком комфортно.

И хотя я хочу, чтобы ей было комфортно в моем доме, я не хочу, чтобы ей было комфортно со мной.

Я ненавижу то, что заставляют меня чувствовать долгие взгляды и случайные прикосновения.

Я знаю, что она делает это не нарочно. Она обидчивый человек. Я видел это из ее старых интервью, когда ее отец приходил к власти.

Бывают дни, когда она смотрит на меня так, будто я не монстр.

Возможно, Зои нуждается в напоминании.

Я быстро бегу трусцой к своей машине, прежде чем вернуться к телу.

Загрузка тела в машину занимает несколько минут. При этом я стараюсь не смотреть ему в лицо, желая оставаться как можно более отстраненным. Старых отношений больше нет.

Он был мне как дядя, а потом попытался убить меня.

Я сделал то, что должен был сделать, чтобы выжить. Я не могу винить себя за это.

Я достаю чистящие средства, которые храню в багажнике.

В моей голове продолжает звучать тихая маленькая мантра, пока я стираю кровь с бетона в темноте ночи, пока остальная часть железнодорожной станции работает.

Это было "убей или будешь убит". И я пока не готов умирать.

Как только кровь очищается настолько, насколько это возможно, я собираю припасы и сажусь в машину.

Пришло время показать Зои, что происходит, когда мне приходится быть плохим парнем.

Когда я вхожу в дом полтора часа спустя, Зои сидит на диване.

Она забилась в угол с блокнотом на коленях. Карандаш засунут в ее растрепанный пучок, а другой у нее в руке, когда она записывает музыкальные ноты.

— Ты дома позже, чем ожидала, — говорит Зои, глядя на меня снизу вверх со своей милой улыбкой. — Я приготовила ужин. Твой еще не остыл в духовке. Я могу разогреть его для тебя, если хочешь.

— В этом нет необходимости.

Ее глаза сужаются, когда я выхожу в тусклый свет лампы.

Она вскакивает на ноги и пересекает комнату, уже протягивая руку, чтобы засуетиться надо мной. — Почему у тебя кровь на лице и одежде? Ты ранен?

Я беру ее за руки и осторожно убираю их от себя, прежде чем сделать шаг назад.

Прямо сейчас мне нужно быть холодным и отстраненным. Мне нужно научить ее, чего ожидать в картеле, а я не могу этого сделать, когда она так близко ко мне.

— Есть некоторые вещи, которые тебе нужно знать о том, что значит быть замужем за главой картеля. — Мой тон грубый, когда я поворачиваюсь и выхожу обратно в прихожую. — Пойдем со мной. Я должен тебе