Босс для Белоснежки - Алёна Амурская Страница 22

— Мам, а крысу почему сюда не взяла? — вдруг вспоминает Женька, косо глядя на меня. — Ну ту, что в коммуналке к нам бегала.[*]

— Да! — оживляется Павлик, подскочив на стуле. — Она хлеб прямо из руки брала! Такая умная была!

Я закатываю глаза и откидываюсь на спинку стула.

— Вот ещё! Одно дело котёнок и ворон, а совсем другое — подвальная крыса со всеми её… ммм… сомнительными привычками. Там в коммуналке она сама по себе бегала и все ее сто лет знали, еще до нашего переезда. А здесь другое дело. Вы бы хотели, чтобы соседи на нас косились? А я потом всех вас водила гуртом в прививочный кабинет?

Павлик вздыхает, но уже не спорит. Только крепче прижимает котёнка к себе, словно доказывая, что вот его-то он точно никому не отдаст. Женька хмыкает, подражая взрослым:

— Ну да, крыса — это перебор, всё правильно, мам… Но всё равно прикольно было.

Я невольно улыбаюсь.

В его тоне есть что-то такое трогательное, когда он примеряет на себя роль мужчины в доме. В памяти всплывает, что та крыса действительно была довольно умна. И казалась мне эдаким подпольным философом с хвостом, когда неспешно жевала хлеб у своей норки за шкафом и поглядывала на меня глазами-бусинками.

— Жалко, что тараканы мало живут, — вздыхает Павлик.

— Зато какие у Таркан Иваныча похороны были! Генерал бы позавидовал, — “утешает” его Женька. — Помнишь? За пятиэтажкой, в кустах. Цветы, речь, почётный караул из нас двоих… История тараканов нас не забудет.

— История тараканов, — подтверждаю я со смехом. — Гриша, ты слышал? Бери пример с покладистого товарища.

Гусь смотрит на нас свысока, поджимает крыло, шипит “ш-ш-ш” и, развернувшись, гордо уходит в палисадник инспектировать владения. Как некоторые мужчины: показал характер — и свалил в туман.

Что ж… это, по крайней мере, честно.

Вскоре к нам в дом забегает раскрасневшаяся с утренней осенней прохлады Машка, моя сестренка. С порога стаскивает сапоги, шмыгает носом.

— Ну и кавардак у вас с утра, — ворчит она, споткнувшись о машинку, которую дети бросили в прихожей. — Так… я только позавтракаю с вами и побегу Павлика в садик отведу, а потом сразу на рынок. Зелень твоя разлетается на ура, теплица себя полностью оправдала.

Мы садимся за стол. Женька с надеждой спрашивает, успеет ли тетя Маша вечером заняться с ним математикой. Павлик увлечённо уплетает кашу, каждые пару секунд заглядывая под стол: проверяет, не сбежал ли котёнок…

А я, помешивая ложкой чай, вдруг снова возвращаюсь мыслями к Батянину.

Он снился мне сегодня под утро. В виде тихого загадочного воспоминания, повторяющего нашу встречу в его кабинете.

И надо же… ведь совсем недавно он был для меня почти мифической фигурой из другой вселенной. Недосягаемый генеральный директор, чужой и властный, с которым у нас никогда не должно было быть ни одной общей точки…

А теперь его имя будто тихим эхом стучит где-то внутри, вмешиваясь даже в эти утренние хлопоты с детьми. Я отмахиваюсь мысленно — ну не место ему здесь, в моей тесной старенькой кухне, среди кружек, детей и котёнка, в конце-то концов!..

Но это странное тихое чувство всё равно остаётся в моем сердце. Как будто он незримо присутствует рядом и наблюдает.

— Лиз, ты там спишь, что ли? — Машка привычно догребает с Павликовой тарелки оставшуюся ложку каши, которую он не съел, чтобы “не пропадало”. — Мне тут детей твоих собирать, а ты сидишь в мечтах как героиня сериала. Давай шевелись, жизнь сама себя не проживёт!

Я вздрагиваю и возвращаюсь в реальность с виноватой улыбкой.

Потом всё резко стихает. Женька уходит в школу, Павлик с Машей отправляются в садик и на рынок, а я в доме остаюсь одна.

Дом наполняется маленьким тёплым чудом долгожданной тишины. Котёнок забирается дрыхнуть после плотного завтрака обратно в коробку, а я мою посуду и собираю в стопку детские вещи, мысленно прикидывая список дел на вторую половину дня…

И именно в этот момент кто-то стучит в калитку снаружи и зовет:

— Эй! Есть кто дома? Вам посылка с заказом пришла!

Тонкий унылый голос кажется мне неуловимо знакомым. Он безумно напоминает мне… девушку, да, ту девушку, что пару лет назад снимала у меня в коммуналке койко-место некоторое время. А потом вдруг исчезла без объяснений. Как же её звали… Яна вроде…

Я накидываю плащ поверх халата и спешу выйти.

За дождевой пеленой стоит худой низкорослый человек в тёмном дождевике. Гриша, почуяв чужого, шипит на пол-улицы. Курьер вздрагивает, но стоит смирно. Хороший, не бросает коробку и не орёт “уберите птицу”.

— Гриша, а ну-ка цыц! — строго одергиваю его на ходу и открываю ворота. — Ух я тебе щас! Не пугай мне тут людей…

Смотрю на этого курьера и теряюсь в догадках, почудилось мне что-то знакомое или нет. Так сходу не понять, кто он — парень или девушка. Просто безликий курьер в одежде-унисекс, каких в нашем городе сотни. В руках держит коробку, обмотанную скотчем, на уголке проступает надпись “миксер”.

— Простите… — говорю осторожно. — Кажется, я приняла вас за другого человека. Услышала голос и…

Курьер молчит, стараясь избежать моего взгляда. И меня вдруг прямо-таки торкает узнаванием от его манеры держать голову.

Я делаю шаг ближе к калитке, и курьер моментально пятится.

Ну ещё бы. Если это она… если это Яна, то ей сейчас меньше всего нужно, чтобы я лезла в её жизнь со своими грязными сапогами. Но я всё равно таращусь на нее в пристальным вниманием. И вот ведь напасть: глаза вдруг сами узнают знакомо-упрямые очертания подбородка, которые я помню по коммуналке.

Сама себе не веря, выхожу из калитки, прикидывая, как бы случайно заглянуть под его капюшон. Но он (или она?) почти на автомате выставляет посылку между нами, словно щит. Я рассеянно бросаю взгляд на этикетку.

— А… миксер. Спасибо. Мне где-нибудь надо расписаться?..

Он кивает и лезет в рюкзак за накладной.

И тут я совсем уж бесстыдно подныриваю под капюшон. Ну простите. Я должна убедиться. И убеждаюсь. Это знакомое лицо с большими темными глазами, как у оленёнка Бэмби, ни с кем не перепутаешь.

— Яна! Я так и знала, что это ты!.. [**]

[*] Дети вспоминают период жизни, соответствующий истории Лизы в год расставания с мужем, сразу после развода; по времени соответствует истории "Босс для Несмеяны" (главы 8–9).

[**] Этот эпизод от лица Яны можно вспомнить в истории "Несмеяна для босса" (главы 2–3).

Глава 20. Беглянка