Звездочка миллиардера. Это моя дочь! (СИ) - Виктория Вишневская Страница 22

Несмотря на то, что это невыгодный для меня брак. Нежная кое в чём права. Я ненавижу женщин. Сексист.

И её, в общем-то, не люблю.

Но что-то у меня к ней есть. Уважение, восхищение её упрямством.

Не могу дальше испытывать её. Вроде маленькая, с виду хрупкая, а такая железная и несгибаемая. Хрен чем пробьёшь. Вот и я решил идти другим путём.

Вспомнил слова Новака. Морщусь, когда фраза друга из прошлого звучит в голове. Слова, сказанные им, звучали ванильно и приторно. Видимо, изменился после женитьбы.

А в моих словах нет ничего такого.

У нас взаимовыгодный брак.

Будет тяжело, конечно. Но думаю, проблем не будет, учитывая, что я могу сидеть на работе целыми днями, пока Любовь ухаживает за малявкой.

Стоп. Мне ведь тоже придётся проводить время с дочерью. Иначе зачем я всё это устроил? Мы должны начать контактировать. Становиться родными людьми.

И работу придётся урезать. Хотя Любовь мне уже это сделала.

— Я из-за вас контракт золотой потерял, пока искал, — ставлю её в известность, вспоминая неприятный факт.

— Какая жалость, — с улыбкой на губах произносит она и продолжает нянчиться с дочерью, кормя её с ложечки. — Вы, наверное, обеднели. Но ничего, думаю, у вас должников хватает. Кстати…

Она поднимает на меня невинный взгляд.

— За то, что вы спалили мою квартиру, вы сделаете там ремонт.

Выгибаю бровь.

Она серьёзно всё ещё считает, что её поджёг я?

— А за разрыв договора со мной, как с автором… я верну вам долг, как только сделаем ремонт, и я продам недвижимость.

Долг-долг-долг.

— Успокойся, Нежная, — усмехаюсь, подперев голову рукой.

Даже почти став женой миллиардера и, без стеснения — книжного магната, что держит весь рынок в этой сфере, она говорит о долге.

— Не палил я твою квартиру. Я бы не стал рисковать здоровьем дочери. Тем более... Официальная версия поджога — загоревшийся мусор от сигареты. Извини, но я не курю.

Специально узнавал причину возгорания.

Она хмурится, о чём-то думает, продолжая кормить Астру с ложечки. Та немного расслабляется и ведёт себя не так скованно. Это всё потому, что я разговариваю спокойно?

Интересно, если сейчас возьму салфетку и уберу это пюре у неё с губ, она заплачет?

Заплачет. Но я хочу. И одновременно останавливаю себя.

Она милая… Очень. Так и хочется схватить за пухлые щёки.

— Это хорошо, что вы не курите. Астра не переносит сигаретного дыма. И на будущее… У неё аллергия на шерсть. То есть никаких животных.

Киваю. Тоже терпеть их не могу. От них воняет и много шерсти. Везде найдёшь её — в еде, в трусах.

— Принял, — отвечаю коротко.

Минута тишины, и от Сказочницы раздаётся вопрос:

— То есть ремонт в квартире делать вы не будете?

Вот же заладила…

— Не я же спалил, — пожимаю плечами. — Но так и быть. Можешь потратить те шесть миллионов на ремонт. Будем считать это компенсацией за то время, что ты тратила на маляву свои кровные.

— Малява, — фыркает. — Не называйте её так.

— А мне нравится, — расплываюсь в улыбке. И поглядываю на маленького пупса, спрашиваю: — Малявка же. Разве я не прав?

— Ладно, денег я не возьму, — меняет быстро тему, ничего не ответив. — Как только соседка сверху сделает ремонт за свой счёт, я продам квартиру и всё вам отдам.

— Кстати об этом, — коротко киваю, взяв салфетку и промакнув свои губы. Объелся. От нервов. В самолёте поел, здесь теперь. — Долга у тебя перед издательством нет. Тираж не печатался, поэтому мы не понесли финансовых потерь.

— Как? — шепчет она, распахнув глаза. — Вы меня обманули?

Готов сделать это ещё раз, чтобы увидеть это обескураженное личико.

— Считай, один-один, — отзываюсь равнодушно. — Я обманул тебя, сказав про миллионный долг, а ты мне про то, что продаёшь дочь.

И виноватым себя даже не ощущаю.

— Я раскатал губу, а ты…

— Ой, как я рада, что моя губозакаточная машинка хорошо справилась со своей задачей, — услышав о своей маленькой победе, она тут же расцветает. Лучше бы молчал, чтобы не радовать её. И теперь недовольно поторапливаю её, закрывая тему:

— Не ёрничай. Ешь уже.

Докормив дочку, пытается есть сама. Удаётся ей это с трудом, но ничем помочь не могу — дочь не идёт ко мне ни в какую. Поэтому терпеливо жду, переговариваясь будничным тоном по телефону, созваниваясь по работе.

Закончив обедать, отправляемся обратно в квартиру. Жду, когда Любовь соберёт все вещи. И под недовольное кряхтение мы отправляемся в лучшее место.

Если задуматься… Она носит Астру на руках весь день. По крайней мере при мне. А дочка не выглядит пушинкой. С такими-то щёчками…

Нежной не тяжело? Спина не отвалилась? А руки? Она же маленькая и тощая. Ощущение, что вот-вот развалится.

Хочу поинтересоваться, заметив её тяжёлую походку, но поджимаю губы. Меня это не должно интересовать. Она наверняка привыкла. Да и сделать я ничего с этим не могу.

Женя, погрузив вещи в багажник, отвозит нас в нормальный отель.

— И стоило ради одного дня арендовать такой дорогой номер? — недовольно шепчет Нежная, переступив порог двухкомнатного люкса.

— Да, — отрезаю коротко.

— Только зря время потеряли… — опять бухтит она. Берётся за ручку чемодана и, держа дочку одной рукой, везёт его во вторую комнату. — Нам же можно сюда?

— Жень, помоги, — отвечаю вместо «можно». Мне вообще плевать, кто и где будет спать. Но если есть рядом мужик, почему у него помощи не попросить, вместо того чтобы тащить всё самой?

Ладно бы привыкла. Но она ведь была в отношениях, как-то упоминала про это. Разве ей парень не помогал?

— Пофиг, — шепчу вслух.

— Что? — спрашивает Женя, услышав меня.

— Ничего, — холодно произношу, подходя к минибару. Достаю оттуда холодную воду, и из второй спальни до меня доносится нежный голос:

— Спасибо большое, Евгений. Извините, не знаю, как вас по отчеству.

— Можно просто Женя.

— А меня просто Люба. А это Астра. Или Звёздочка.

— В курсе, — коротко отвечает. Но не так холодно, как всегда. Что, уже сдружились? — Будем знакомы.

— Взаимно. Ладно, мы вещи возьмём и на море пойдём. Раз уж осталось совсем немного отдохнуть из-за кое-кого.

Её слова вызывают недоверие. Опять сбежать задумала?

Выходит с пляжной сумкой. На руках по уже сложившейся традиции — дочка. За ними следом выходит Женя. Улыбается мелкой, а она всё равно льнёт к маме. Нелюдимая? Может, не только на меня такая реакция, а на всех? Это облегчает ситуацию.

— С вами пойду, — ставлю их в известность.

— Не хотелось бы, — говорит Люба, прижимая к себе