В ловушке - Вера Холлинс Страница 21

Я вышла из машины с улыбкой и направилась в школу, пробираясь через снег, который накопился в течение ночи. Это был первый день марта, но погода была неумолимой и обещала больше холодных дней. Я потерла руки в перчатках и подняла свой темп, пока не достигла фойе.

Мой телефон вибрировал в моем кармане, и я вытащила его. Это был папа.

«Мама только что рассказала мне новости. Поздравляю, Джесс! У нас будет большой праздник.»

Я поспешила с сообщением новостей. Скорее всего, у них будет барбекю на нашем заднем дворе, и они позовут всех наших родственников. И сейчас я нахожусь еще под большим давлением.

«Спасибо, пап. Может быть, только мы втроем отпраздновать для начала. Я все еще не определилась с тем, в каком колледже я хочу.»

«Это просто незначительная деталь. Мы поможем тебе решить, какой вариант для тебя лучше всего.»

Я остановилась у своего шкафчика с тяжестью в груди. Мой большой палец парил над клавиатурой, прежде чем я отказалась от ответа и толкнула свой телефон обратно в карман. Я должна сказать им, прежде чем это станет большим беспорядком.

Я открыла свой шкафчик, но кто-то захлопнул его и вдавил меня в себя своим телом, прислоняя ладони к шкафчикам с обеих сторон моих плеч.

— Не двигайся, — прорычал Блейк мне в ухо, прежде чем я смогла издавать звук. Мое тело реагировало на его близость.

— Чего ты хочешь?

— Я хочу убедиться, что ты не откроешь свой жирный, уродливый рот по поводу вчерашнего дня.

Я закрыла глаза и медленно вдыхала. Возможно, я подталкивала свою удачу, но я больше не собиралась молчать.

— Какой именно части? Где ты все время придурок, или той где ты убегаешь, как трус, в чем собственно всегда обвиняешь меня?

Он ударил кулак о шкафчик и оказался возле моего лица.

— Заткнись, черт возьми.

— А что? Снова больно?

Он схватил мой подбородок и заставил меня посмотреть на него.

— Я думаю, ты забыла, что не должна так говорить со мной, потому что, если ты это будешь продолжать делать, я верну тебе это вдвойне, и это будет очень уродливо.

— Больше, чем это уже есть? — Его пальцы прижались к моей коже, и я вздрогнула. — Мне… больно, — сказала я сквозь стиснутые зубы, разочарованная, что он использует агрессию, чтобы подчинить меня.

Он уменьшил давление, но не убрал пальцы с моего подбородка.

— Это то, что ты получаешь, когда…

— Это то, что я получаю?! — Я усмехнулась, но это не содержало даже унции радости. Это было выражение полной боли, которая жила в моем сердце, потому что он был таким жестоким и беспощадным. — Ты вообще слышишь себя? Поэтому, когда ты не можешь выиграть, используя слова, ты используешь агрессию? Что дальше? Собираешься поднять руку на меня? Избить меня?

Он отпустил меня и отступил, и я развернулась лицом к нему.

— Это то, что ты думаешь обо мне?

Мое сердце трепетало от короткого проявления боли, которая затеняла его лицо, но я не позволила этому помешать мне говорить то, что я держала внутри так долго.

— Ты серьезно спрашиваешь меня об этом? Ты хулиган! Я ожидаю от тебя худшего! А как я не могу? Сколько раз ты меня унижал? Сколько раз ты хватал мои руки или плечи так сильно, что это оставляло у меня синяки?

Он отошел назад с расширяющимися глазами, но вместо того, чтобы чувствовать удовлетворение, увидев его таким, я чувствовала еще больше боли.

— Ты продолжаешь угрожать мне, когда я тебя злю, что происходит всегда, поэтому я была бы дурой, не ожидая, что ты когда-нибудь причинишь мне больше боли. — Я сжала пальцы вокруг подола моей рубашки, сдерживая слезы, которые так внезапно появились. — Я даже не знаю, почему я говорю тебе это. Это не имеет для тебя никакого значения.

Игнорируя, как слабеют мои конечности, я повернулась к нему спиной и открыла свой шкафчик. Волосы на моей шее поднимались, пока я ждала его реакции. Я ожидала, что он сделает или скажет что-то, что причинило бы мне большую боль, но он ничего не сделал. Я вытащила свой учебник по французскому, закрыла шкафчик и повернулась к нему, ожидая увидеть, как его глаза сверлят во мне дыры, но он уже ушел.

Что это значит?

Я улыбнулась.

Я не знала, было ли это небольшой победой или нет, но это был определенно прогресс.

Я стояла в середине сырой комнаты, тихо напевая, пока я заполняла коробки с настенными картами, старыми лабораторными трубками и бутылками, видеокассетами и другими вещами. Пыль была повсюду, и я чихала по крайней мере раз десять. Я была рада, что принесла старую рубашку, которую я носила дома только потому, что была полностью покрыта ее.

Блейка не было здесь, что не стало неожиданностью, хотя я задавалась вопросом, будет ли он отстранен от того, или ему удастся изменить это в его пользу. Я делала ставку на последнее.

Мои мышцы болели от всей работы, и я надеялась, что смогу потерять несколько фунтов. Джинсы, которые на мне, уже были слишком плотными, а я купила их всего три месяца назад.

Я знала, что должна была сократить свои сладости и закуски, но это была невозможная миссия. Это было несправедливо. В эти дни казалось, что я могла бы набрать вес просто попив водички, и мне хотелось, чтобы я была похож на Сару. Она была очень худой со своими тонкими руками и удивительно стройными длинными ногами, и она даже не пыталась. Я хотела ее вес. И больше всего — я хотела есть пиццу, не беспокоясь об этих ужасных калориях.

Думай позитивно, Джесс. Ты прекрасна такой, какая ты есть. Ты прекрасна такой, какая ты есть…

Я услышала быстрые шаги на расстоянии, и напряглась, надеясь, что это был мистер Мейнард, а не Блейк. Я потянулась к колбам на полке рядом со мной, мой пульс зашкаливал с каждым шагом. Я положила колбы в коробку и подняла взгляд. Блейк вошел в комнату с большой коробкой в руках и хмурым бледным лицом, и мое сердце упало в живот.

Э-э-э.

— Я не трус, — сказал он мне, имея в виду то, что я сказала ему сегодня утром, и пошел на другую сторону комнаты. Я ничего не сказала в ответ, когда смотрела, как он помещал укладывая вещи в коробку, удивленно, что он чувствовал необходимость