Измена. Ты нас променял - Оксана Барских Страница 20

– Вот только не нужно этой излишней патетики, Алевтина. Я хочу сказать тебе, что моя мимолетная связь с Ольгой – ерунда, на которую ты могла прекрасно закрыть глаза.

– О да, и на стоны, которые я вчера слышала, мне тоже прикажешь закрыть глаза? А нет, прикрыть уши, наверное, так лучше сказать?

Я даже не пыталась скрыть яд в своем голосе. Всё, что я чувствовала сейчас, так это омерзение от его присутствия. Мне хотелось засунуть себе два пальца в рот и пойти в уборную. Жаль, что не существует такого аппарата, как в Секретных материалах, который способен стереть память. Хотела бы я вытравить вчерашний день из своей головы, но, к сожалению, это невозможно. Да и стереть я хотела только сцены и звуки, а про предательство хотела помнить всегда.

Больше я не совершу такой ошибки и не поверю Давиду во второй раз, даже если он будет извиняться. Тем не менее, мне хотелось, чтобы он встал передо мной на колени и сказал, что он был не прав. Это мне было жизненно необходимо. Вот только он был слишком горд, чтобы признать свои ошибки и, кажется, совершенно не понимал, что он вообще в чем-то ошибся, что и убивало меня сильнее.

– Слушай, Давид, если ты хочешь сказать мне всё то, что говорил вчера и в чем пытался убедить, и ничего нового мне не предложишь и не скажешь, то давай на этом и разойдемся. У меня нет никакого желания тебя выслушивать. Мне прекрасно хватило сегодняшнего разговора с Ольгой. Желаю вам счастья. Я надеюсь, ты понимаешь, что это сарказм, а то я уже начинаю сомневаться, что у тебя есть мозги.

Я понимала, что меня уже заносит на поворотах, но чем больше я говорила, тем сильнее распалялась, и тем больше оскорблений желала вывалить на голову будущего бывшего мужа. Но я считала, что меня оправдывало его предательство. Мне жизненно необходимо было выпустить пар и закрыть нашу с ним историю окончательной точкой.

– Ты переходишь границы, Алевтина. Ты знаешь, что я этого не потерплю, Прощу тебя только на этот раз. И положи, будь добра, пистолет на стол, он не зарегистрирован. Если тебя обнаружат с ним, мне придется отстегнуть немало денег адвокатам, чтобы вытащить тебя из СИЗО.

– А что, боишься, что они узнают, что ты нелегально достал пистолет? Или что проворачиваешь какие-то темные дела с ним? Чего ты так занервничал?

Я прищурилась и с подозрением посмотрела на Давида, который напряженно всматривался то в мое лицо, то в мою сумочку, в которой продолжала находиться наготове моя рука.

Он сделал вдруг шаг в мою сторону, и я сразу сделала шаг назад от него, снова увеличивая между нами дистанцию.

– Только попробуй приблизиться ко мне, я достану пистолет и выстрелю тебе между ног, понял? Сначала я начну с твоей ноги, отстрелю тебе пальцы

– Не глупи, Алевтина, ты даже стрелять не умеешь, – попытался поговорить со мной Давид, но всё равно остановился и поднял руки вверх, демонстрируя их мне, чтобы я не совершала глупостей.

– Так тебе стоит бояться еще сильнее, Давид. Кто знает, куда я попаду, даже если буду целиться тебе в живот, к примеру?

– Это подсудное дело, Алевтин, здесь камеры. Ты понимаешь вообще, что говоришь и что творишь?

– А кто тебе сказал, что я в себе? И чего ты ожидал после собственного предательства и вчерашнего выпада? Думал, при мне же будешь кувыркаться с моей сестрой Ольгой, и я буду по-прежнему варить тебе супы да борщи и обстирывать? Ты, действительно, держишь меня за такую лохушку?

– Я не держу тебя за лохушку, я считаю, что ты просто отличная жена, которая должна понимать, как устроена семейная жизнь у людей нашего круга.

– Да что ты заладил “нашего круга, нашего круга”. Забыл, с каких низов ты вышел? Или уже поверил в собственную легенду, которую втюхиваешь другим, что родился с золотой ложкой во рту? Да тебя ведь собственная мать бросила, а ты такую ахинею несешь, всё в аристократы метишь.

Я поняла, что переборщила в тот момент, когда увидела, как сжались зубы Давида. Он не просто разозлился, он был в холодной ярости после моих слов. Вот только я уже не могла остановиться.

– Или твоя мать вернулась, и ты поэтому так изменился? Ты знаешь, я могла бы понять, если бы ты изменил мне всего один раз, по пьяни там, или если бы ты был не в себе, джетлаг, я не знаю. Может, я могла бы тебя тогда понять, но уже не поверю во всё это, не после того, как Ольга скинула мне вашу совместную фотографию, где ты, она, ваш сын и твоя биологическая мать. Мне вот что интересно. Как давно она появилась? И почему ты скрывал от меня ее появление? Неужели все твои слова – ложь, и ты просто давно планировал уйти от меня к Ольге, но не решался сказать этого? Или, может, хотел отнять бизнес и оставить меня без штанов? Может, поэтому твой заместитель сегодня вызвал меня для подписания документов? Хочешь заставить меня подписать отказ от компании и от совместно нажитого имущества?

Пока я говорила, Давид молчал, только смотрел на меня исподлобья, а я холодела с каждым произнесенным предложением. Когда я прокручивала всё это в голове, это звучало не так ужасно. А сейчас мне вдруг стало не только тошно, но и страшно. Получается, всю свою жизнь я не просто жила во лжи, я была слепа и беззащитна, как краснокнижный слепыш.

Глава 14

Я сидела в кафе в ожидании свекрови, тети Давида, и пыталась себя успокоить. Меня до сих пор лихорадило от разговора с мужем, и я никак не могла взять себя в руки. Обмахивалась руками, салфетками, даже кошельком, но всё равно ощущала прилив жара к лицу.

Глянула на часы. Без пяти минут час. Свекровь обычно пунктуальна, так что раньше времени не придет, и я отошла в уборную, чтобы охладить лицо. Конечно, так смоется косметика, благодаря которой я успешно скрываю свою сегодняшнюю бледность, но выбора особо нет. Либо бледная, как поганка, либо красная, как рак.

Я несколько раз ополоснула лицо холодной водой, а затем вперилась взглядом в свое отражение, видя напротив впалые щеки с выделяющимися скулами, и едва не плакала, скучая по тем временам, когда