Старшая жена. Любовь после измены - Лия Султан Страница 19

Нажала на паузу и на экране застыло сосредоточенное лицо Арсена. Отметила про себя, что ему невероятно идет синий хирургический костюм и белый халат, накинутый сверху.

- И все-таки он красавчик, - слышу над ухом восторженный голос Дианы.

- Еще и герой, - подмигнула ей Софья. – Клин клином лучше вышибать, ты не знала?

- Не знала, - передразниваю подружку. – Мне сейчас не до этого, со своими бы тараканами разобраться.

- Почему с тараканами? Я знаю только одного таракана,- хмыкает Соня. – Звонил?

- Звонил, - обреченно вздыхает. – Бесился, что трубку не беру, что разговаривать не хочу. Он видите ли в командировке в Астане, но о моем состоянии узнает от Раушан. Знаю я теперь его командировки. Попросила его не приезжать.

- Надо вам поговорить, дорогая, - Диана кладет голову мне на плечо. – Спокойно, без нервов. Чтобы тебя потом еще с чем-нибудь не увезли.

- Ага. С разбитым сердцем, например, - говорит Соня. – А девчонки что?

- Говорила с ними вчера по видеосвязи. Плачут. Домой хотят. Но боюсь, дома им лучше не будет. Я за них переживаю. Если та же Лаура узнает, что у папы внебрачный сын, она будет крушить все вокруг. Анелька поспокойней, но это только видимостью

- Айлин, ты такая сильна, - обнимает меня Диана. – Я бы не пережила, если бы Азамат мне изменил.

- Азамат тебя не предаст, дорогая, - успокаиваю я подругу. – Ты же идеальная женщина. Готовишь как шеф-повар, выглядишь, как богиня, прекрасная мама, еще и его партнер по бизнесу.

- Малыш, а как же я? Ведь я же лучше, лучше собаки! – Софья изобразила Карлсона из старого советского мультфильма и посмотрела на подругу взглядом Кота в Сапогах из «Шрека». – Скажи что-нибудь хорошее про меня.

- Софья Дильшатовна, ты просто космос. Настоящий друг и просто замечательный человек. Хоть и матершинница. Дай Бог тебе много денег и мужика хорошего! – смеюсь я.

- Аминь, сестра! – заливается Софья.

На самом деле до пяти лет Софья носила отчество Ивановна, а фамилию Смирнова. Все по деду. Отец Сони, как она говорила, свалил в закат, как только узнал, что у него будет ребенок. Когда Софье было четыре, ее мама вышла замуж за вдовца с двумя сыновьями. Все бы ничего, да новый папа был уйгуром. Так Софья Ивановна Смирнова стала Софьей Дильшатовной Касымовой. Все думают, что она метиска.

- Вы правильно сделали, что выбрали карьеру. Это я расслабилась, - грустно вздыхаю я. – Занималась дочками, поддерживала Рустама…типа вдохновляла на подвиги, - с горечью говорю я. – Вот теперь другая его вдохновляет, еще небось маточкой дышит.

- А почему бы тебе не устроиться на работу? – спрашивает Диана. – Ты же иняз окончила. Может, пойдешь преподавателем, или переводчиком. Девочки выросли, и ты можешь начать строить карьеру. Никогда ведь не поздно.

- Точно! Поддерживаю Диану. Вот выйдешь отсюда и ищи варианты. Займешь голову, и не будешь страдать.

Я задумалась. Может, девочки правы и никогда не поздно начать. Сейчас корю себя за то, что послушала Рустама, который сказал, чтобы я сидела дома, а он о нас позаботиться. Надо было, как некоторые жены крутиков, попросить у него салон красоты или бутик. Но я была слепой дурой, которая вот-вот может остаться у разбитого корыта.

Вскоре девочки ушли, и я решила вздремнуть. На самом деле спала я много – так, как никогда в жизни. Я все еще чувствовала слабость и не вставала. Арсен Ильясович сказал, что посмотрит меня завтра и решит, когда мне уже можно будет хотя бы ходить. Проваливаюсь в сон. Вокруг полное умиротворение, тишина и покой. Я лежу в своей кровати, укрытая не казенным одеялом, а своим любимым – белоснежным и мягким. Поворачиваю голову и встречаюсь взглядом с Рустамом. Он улыбается и поддается вперед. Его ладонь накрывает мою щеку и гладит ее. Мне сладко и томительно одновременно. Он смотрит на меня также, как несколько лет назад. До нашей трагедии. До его предательства.

- Айлин, милая, - зовет он меня, а я смотрю на него и не могу ответить, словно онемела.

- Айлин, родная…

Его образ растворяется, а мне все еще хочется за него ухватиться. Открываю глаза и понимаю, что его ладонь по-прежнему гладит мою щеку. И только тогда осознаю, что он здесь, рядом со мной.

- Что ты здесь делаешь? – говорю недовольно, пытаясь сесть на кровати. От одного движения начинает ныть шов и я морщусь от боли.

- Где болит, родная? Позвать врача? – обеспокоенно спрашивает он. Но сейчас я уже не знаю, искренни ли его эмоции.

- Я тебе не родная. И я просила тебя не приезжать, - цежу сквозь зубы.

- А я приехал. И буду приезжать. Я – твой муж. Как ты себя чувствуешь?

- Прекрасно, - складываю руки на груди и отвожу взгляд к окну. – И муж ты мне ненадолго.

- Твой врач сказал, что ты чуть не умерла от перитонита. Почему ты сразу не позвонила, как только почувствовала себя плохо? - спрашивает на полном серьезе.

-Не хотела мешать тебе трахать токалку на берегу Каспийского моря, - съязвила я и заметила, как от удивления вытянулось его лицо.

- Откуда ты узнала?

- Ой, ты даже не пытаешься отрицать, - зло щурюсь на него. – Я приехала в аэропорт, чтобы тебя проводить, - сочиняю на ходу, чтобы не ставить под удар Улана. – А там ты, твоя младшая жена и твой сын, очень похожий на тебя. Нетрудно было сложить два плюс два. Ну как, милый, натрахался и приехал, показать, какой ты чудесный муж и как переживаешь за старшую жену? Как видишь, жива, не сдохла, чтобы открыть вам дорогу.

Рустам молчит и злиться. Желваки ходуном ходят. Он отходит к окну и убирает руки в карманы брюк.

- Я правда за тебя испугался. Хоть и не веришь, - признался он, не оборачиваясь. – Когда мне позвонили и сказали, что ты при смерти, я поднял всех в два часа ночи, чтобы найти возможность улететь. Но билеты были только на утро. Еле дотерпел до утра. А потом эта долбанная задержка рейса. С аэропорта сюда. Ты была в реанимации, меня не пустили. Но когда врач сказал, что, - его